Я не знала, что мне делать с собой. Я становилась агрессивной. Я взрывалась по пустякам. Когда я заперла в гардеробном шкафу в прихожей свою милую мамочку, мне стало понятно, что так дальше продолжаться не может. Я превращалась в собственного отца. Я только и делала, что обижала маму.
Мне было шестнадцать, и я убежала из дому. Попав в серьезные неприятности, я оказалась в центре психологической реабилитации, откуда меня отправили обратно домой. А в 1983 году я уехала в Израиль работать в кибуце – это был единственный способ отправиться куда-нибудь подальше от дома без копейки денег.
В Израиле мне было комфортно. Постоянная угроза войны предполагала, что нужно оставаться настороже, в жизни присутствовал элемент хорошо знакомой мне напряженности. Я работала и занималась баскетболом, но когда в конце лета выяснилось, что, не будучи еврейкой, я не могу участвовать в соревнованиях, я уехала, чтобы начать новый баскетбольный сезон дома.
С исчезновением отца из нашей жизни власть взял на себя Вим, который сразу же стал командовать. Мы вновь оказались «дома», и я в очередной раз занялась своим спасением от диктатуры. Разговор с криминальной полицией тридцать пять лет спустя стал печальным свидетельством того, что у меня это так и не получилось.
Никому в нашей семье не удалось избавиться от прошлого.
* * *
Я вернулась к дому на Ээрсте Эгелантиерсдварстраат и заглянула в окно, чтобы посмотреть, изменилось ли что-то с тех пор. Но все выглядело точно так же, как и раньше. Дверь открылась.
– Вы кого-то ищете? – дружелюбно спросил молодой человек. – Вы так внимательно все разглядываете.
– Ах, извините. Я просто осматриваюсь, мое детство прошло в этом доме.
– Как замечательно. Зайдете на минутку?
Зайти? Сама мысль заставила меня содрогнуться.
– Нет, спасибо. Очень любезно с вашей стороны, но мне пора. Пока! – торопливо ответила я. Ноги моей не будет в этом доме, в этой колыбели ужаса.
Я вернулась к машине. Прежде всего надо было заняться маминой проблемой. Я послала Виму эсэмэску: «Чайку попьем?» «Ок, через полчаса» – последовал ответ.
Мы не любили обсуждать места по телефону – это давало возможность отправить туда группу наружного наблюдения и отследить встречу. Поэтому мы использовали кодовые обозначения – например, «попить чайку» означало встретиться рядом с моим офисом в кофейне ресторана «Гуммбар».