«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только - страница 12

Шрифт
Интервал

Речь идет об «Айболите-66». Первая картина Быкова была «Пропало лето». Он в нее влетел, когда половина фильма была запорота другим режиссером, и за оставшиеся деньги и сроки надо было переснять творческий брак и доснять фильм. Но отказать своему худруку М. И. Ромму Быков не мог. По благородству оставил в титрах фамилию режиссера, начавшего фильм. Но получил в конце работы заманчивое предложение: «Ролан, сними свою фамилию, а я тебе куплю костюм». «Ты не Родина, такие подарки не делают», – был ответ.

Следующий фильм – «Семь нянек» – тепло был встречен зрителем. Как говорил Быков: «Я учился делать как у них, но настало время попробовать сделать свое, выношенное». С драматургом Вадимом Коростылёвым они написали сценарий «Айболит-66». Быков задумал в фильме соединить, насколько это возможно, театр и кино. Работа над фильмом была, что называется, кровавая. Это видно из приведенного ниже письма, написанного в творческое объединение «Юность».

Письмо всем – от нашего партбюро до ЦК КПСС и Совета Министров СССР

Я прошу помощи.

Я прошу Вас потерять на меня немного времени. Я отдам. Отдам сторицей. Я никому не отказывал в помощи, а сейчас помощь нужна мне.

Я прошу понять, что картина – моя жизнь, что я просто подыхаю, не будьте соучастниками убийства. Кончились силы.

Я впервые говорю об этом так только потому, что я уже обратился за помощью куда более маленькой – написать письмо от редсовета, не ложь, не хитрый ход, а официально изложить то, что было сказано на редсовете. Все кисло соглашались, но ни у кого не нашлось времени, литераторы говорили, что не умеют писать.

(Боже мой! Где Хмелик, он бы Вам этого не позволил!)

Я понимаю, что письмо будет воспринято Вами как особое нервное состояние. Вы все люди умные, Вам классифицировать ничего не стоит. Я и сам понимаю, что я в истерике, но моя истерика – это факт уже чисто производственный, как «салат» в камере.

Ничего! Мне не стыдно, Вы ведь все не только умные, но и понимающие. Это бывает. Тем более слишком много причин.

На меня свалилось много счастья, поздравлений, похвал, но меня не покидает чувство и один назойливый образ – ходят машины, люди, весна, все мне жмут руки, от души хлопают по плечам, обнимают, а я УМИРАЮ, меня убивают! Среди бела дня, на собственных именинах. Я кричу – никто не слышит, никто. Все от души меня любят, от души! Я же знаю, что это почти правда. Убивают не только меня – картину.

Следующая страница