Относящиеся к началу X в. два договора Руси с византийскими императорами, приведенные в ПВЛ под 907 и 911 гг., свидетельствуют о том, что «торговое сообщество» с момента своего утверждения в Киеве сразу же начало устанавливать связи с рынками Константинополя. Судя по трактату Константина VII «De administrando imperio», русы, осевшие на юге, по-видимому, больше зависели от сбора дани, чем те, которые обитали на севере. В их торговле, полагают С. Франклин и Дж. Шепард, не меха, а рабы составляли наиболее заметную и, вероятно, единственно ценную категорию экспорта, как можно заключить на основе текстов упомянутых договоров. Главной опасностью для торговых караванов русов на пути в Византию являлись печенеги, обычно поджидавшие их в районе днепровских порогов. Этим, по мнению британских исследователей, объясняется формирование в Среднем Поднепровье более прочной, чем на севере, военно-политической структуры. Если на севере «каган» русов был в большей степени номинальной фигурой, то лидеры днепровских русов являлись действующими военачальниками, которые постоянно должны были заботиться о непрерывном поступлении дани и доходов от торговли, чтобы материально обеспечивать свои дружины. Наполненные оружием подкурганные камерные захоронения некрополей на Старокиевском холме, в Шестовицах и Гнёздове являются убедительным индикатором формирования общества, организованного для ведения войны (21, с. 124).
С точки зрения И.П. Ермолаева, Древнерусское государство (Киевская Русь) в какой-то степени было создано «искусственно». Разумеется, пишет он, объединение восточнославянских племен было подготовлено внутренними социально-экономическими процессами. Но произошло оно в результате похода князя Олега на Киев при активном участии его «руси», варяжской дружины. Таким образом, варяги сыграли роль катализатора этого процесса (3, с. 33). В результате «государство» оказалось как бы привнесенным извне, «навязанным» народу, считает И.П. Ермолаев, следствием чего явилось развитие менталитета «противостояния» между обществом и властью. Военно-политическая элита («дружина»), изначально «пришлая», оторванная в основном от местного населения, объединенного в общины, долгое время (по крайней мере до середины XI в.) оставалась неземлевладельческой. Княжеские пожалования «мужам» составляли не земельные угодья, а часть государственных доходов с определенной территории, в дальнейшем развившихся в систему «кормлений» назначенных князем должностных лиц. Соответственно общество в целом делилось на два противостоящих друг другу слоя – «дружинный» и «мирской» (по терминологии И.П. Ермолаева) (3, с. 40–41).