Маленький ошеломлял доверчивые умы обилием чудесных событий, которые происходили с ним: и случаи «двойного зрения», когда ему удавалось увидеть печать смерти на челе своего знакомого, и знакомый этот умирал…
И рассказы о тайных чудесах, явленных ему знаменитым кудесником Чеславом фон Чинским, с которым Маленький водил дружбу какое-то время, до трагической гибели брата Николая.
И откровения о невероятных видениях, посещавших его во время спиритических упражнений и медитаций, и загадочные вещие пророчества, и предсказания других кудесников о невероятной судьбе, которая ждет его самого, Маленького принца Юсупова.
«Быть тебе замешану в политическом убийстве и возвыситься», – так говорил он Дмитрию о чудесном предсказании парижской гадалки Фреи.
И выходило так, словно знаменитая декабрьская ночь предопределена была задолго до наступления декабря шестнадцатого года.
Но вся беда была в том, что дражайший друг Дмитрия не был человеком из отряда мистиков.
Отнюдь! Он, фонограф очаровательных уальдовских афоризмов, был человеком из отряда циников.
И не имел никогда ни веры истинной, ни каких бы то ни было предрассудков.
С каким-то откровенным, почти наивным цинизмом Маленький Феликс описывает в мемуарах тот момент своей жизни, когда, будучи еще ребенком, он осознал огромную власть над людьми, которую дает предсказателю сбывшееся предсказание. Как-то раз отец и мать, склонившись над кроваткой сына, услышали, как их дитя произнесло во сне: «поезд, крушение поезда»…
…а на следующий день родители нашли в газете сообщение о поезде, сошедшим и рельс и о многочисленных жертвах. Ребенка сразу же объявили в семье провидцем и пророком. Маленький откровенно признается, что мгновенно и корыстно этим воспользовался, и дурил родителей до тех пор, покуда его случайно не разоблачили.
В семье его карьера пророка на этом и закончилась.
Но юный Калиостро уже никогда не откажется от раз найденного и действенного оружия, открывшего ему возможность манипулировать легковерными людьми.
Что касается великого князя Дмитрия: он для Маленького Феликса был воистину «флейтой, чьи ноты ему были известны снизу доверху».
Вот какова была формула крепкой дружбы, связавшей двух молодых людей – цинизм с одной стороны и доверчивый мистицизм – с другой, умение манипулировать людьми с одной стороны и податливая готовность подчиниться хитроумному влиянию – с другой.