Это была катастрофа. Государственная катастрофа.
В вопросе о престолонаследии после «семейных Романовских катастроф 1912 года» наступает ситуация, последствия которой для большинства монархий оказывались катастрофичными и неминуемо приводили к серьезным политическим потрясениям, отягощенным дворцовыми переворотами.
С октября 1912 года все надежды на законную передачу верховной царской власти сосредотачиваются на смертельно больном ребенке. После женитьбы Михаила Романова в случае смерти единственного сына государя в России нет легитимного, бесспорного претендента на наследование Российского престола.
Из области несомненного, бесспорного юридического права проблема престолонаследия перешла в область гадательную, спорную, поскольку нам еще предстоит убедиться, что у тех, кто имел бы право претендовать на престол, было столько прав, сколько и существенных изъянов перед лицом жестких прокрустовых норм Основного закона империи.
Если кто-то в стане великих князей Романовых и питал надежды на Российский престол, то, наблюдая за стремительно развивающимися в конце 1912 года событиями, мог ощущать себя в двух шагах от заветной цели.
Наследник умирает, а брат царя навсегда выведен из игры.
Каково?
Страна не может жить без наследника. Если наследник Алексей умрет, чье имя будет объявлено в государевом указе о назначении нового наследника Российского престола?
Соблазнительно? Да!
Да… это были дни, полные великого соблазна.
Но неожиданно для всех мальчик не умер, остался жить. Уже в который раз в ход болезни, тянущей наследника в могилу, вмешался Распутин. Лишний раз подтвердил то, чего не отрицали ни доктора, ни сторонники Григория, ни даже его враги – эти две жизни таинственным образом связаны. Григорий действительно обладает непостижимой силой, удерживающей наследника среди живых. Случай исцеления наследника в Спале был для тех, кто не раз видел мальчика во время тяжелейших приступов гемофилии, вполне обычным. Так бывало уже не один раз – Григорий Распутин молился о выздоровлении, и ребенок сразу же чувствовал облегчение. (30)
И создалась интереснейшая ситуация.
Если ты чувствуешь себя вправе претендовать на престол царей Романовых, и тебя не пугает преступление, и ты полон решимости, и осознаешь, что единственной преградой на твоем пути стоит смертельно больной ребенок, и жизнь этого ребенка – вечная борьба с болью и смертью…