В новой парадигме сотрудничества России также предстоит доказывать, что она служит для КНР надежным тылом и тем самым исключает возможность полного окружения Поднебесной кольцом государств, ориентированных на Вашингтон. По всей видимости, России придется изменить акценты даже в своем отношении к нарастающей напряженности в Южно-Китайском море: если еще в прошлом году Москва с осторожностью демонстрировала симпатию к Ханою, то теперь ей, скорее всего, понадобится показать полную беспристрастность либо понимание аргументов китайской стороны. Аналогичным образом становится крайне сложно сохранить прежний баланс отношений в треугольнике Москва–Токио–Пекин, даже несмотря на демонстративную неохоту, с которой правительство Синдзо Абэ присоединилось к инициированной Бараком Обамой волне антироссийских санкций.
На глобальном уровне новое качество российско-китайского взаимодействия вероятнее всего обернется началом системных, хотя и достаточно осторожных усилий двух держав, направленных на размывание глобального доминирования институтов и практик Вашингтонского консенсуса. Постепенное ослабление позиций доллара в торговых расчетах между странами ШОС и БРИКС, развитие и взаимное признание национальных платежных систем участников этих объединений, учреждение странами БРИКС собственного Банка развития, создание Россией и Китаем международного рейтингового агентства в противовес «большой тройке» Moody’s, Fitch и Standard & Poor’s могут стать первыми предвестниками переструктурирования глобальной экономики. Вполне вероятно, что именно России придется на первых порах принять на себя наибольшие издержки этого перехода. Однако едва ли стоит питать в связи с этим особые иллюзии: альтернатива Вашингтонскому консенсусу возможна, но это будет Пекинский консенсус. Впрочем, для России и других стран, которые решатся выступить агентами такого рода изменений, в долгосрочной перспективе благом окажется уже сама ситуация соревновательности центров экономической мощи, международных финансовых институтов и макроэкономических моделей.
Довольно неожиданным, но не менее значимым по последствиям эффектом посткрымского поворота России к Китаю может стать «национализация» Интернета. Помимо близости позиций двух стран в отношении роли ICANN и управления Интернетом решимость российской власти создать собственный аналог проекта «Великий золотой щит» (Great Firewall) способна привести к своеобразному реваншу вестфальского порядка во Всемирной паутине. Знаменитый принцип cuius regio eius religio в середине второго десятилетия XXI в. можно будет переформулировать примерно так: «Чей сервер, того и сеть».