Та все же успела приникнуть к зеркалу, стирая тушь под глазом. Последними в бездонную сумку полетели косметичка и кимоно. Еремеев успел добавить туда и фотоаппарат. Все!
Он сам застегнул молнию и забросил лямку на плечо. Тяжелая, черт… Карина захлопнула дверь и заперла все три замка.
Они вошли в кабину лифта, исписанную фломастерами, как стены поверженного рейхстага. Еремеев нажал подплавленную сигаретой кнопку третьего этажа. Но между седьмым и шестым надавил красную клавишу «Стоп». Встали.
– Подождем пока не уедут. Нам деваться больше некуда. Выход из подъезда только один.
Карина присела на сумку, устало уронила голову на колени, обтянутые голубыми джинсами.
– А как ты узнаешь, уехали они или нет?
– Выждем время – выгляну… Уедут, куда они денутся… А если на твой этаж начнут подниматься – услышим. Вторая шахта рядышком.
– А если не они начнут подниматься?
– Кто еще в пять утра попрется на твою верхотуру?
– Мало ли… Кто-то ночным авиарейсом прилетел, из аэропорта приехал…
– Кто-то уже приехал. Из аэропорта… Будем ждать. У нас времени вагон и маленькая тележка.
– А если они догадаются, что мы тут сидим?
– Ну и зануда же ты!
– Я – Дева. А Девы они все продумывают до мелочей…
– А я – Стрелец. Стрельцы они очень нахальные, и у них всегда на удачу расчет…
– Сколько времени прошло? Я часы забыла…
– Десять минут.
– А как будто полчаса…
– Ждите. Ждите долго.
– Спать хочется…
– Ну и вздремни.
– Вздремнешь тут… Сами себя в клетку засадили.
– Из каждой клетки есть выход. Мой батя так говорил: если в конце тоннеля нет света, то ищи дверь в стене.
– Ну, вот и ищи.
– И найду. На спор найду. На что спорим?
– На «сникерс».
– Дешевишь…
– Поставила бы на баксы, да только ты у меня все отначил.
– Обидел девочку?
– Обидел.
– Не играй в азартные игры. Ты еще дешево отделалась.
– Да если б не ты, вообще ничего бы не было.
– И тебя бы уже не было. Полтора часа как не было бы…
– Ладно. Это я так… Ищи свою дверь.
– Нашу дверь… Ну, смотри – вот она. – Еремеев нажал на желтую клавишу с надписью «Вызов».
– Чо, застряли, што ль? – вопросил голос диспетчерши из недокореженного динамика.
– Марья Петровна? – спросил Еремеев наугад.
– Вера Кирилловна, – поправил голос позавчерашней лимитчицы.
– Кирилловна, это оперативник, который просил тогда лифты остановить. Помнишь?
– Помню, помню.