Проснулся. Рано. Еще, по сути, ночь, хотя достаточно светло в свете фонарей. Все как будто замерло. Все неподвижно, как заколдовано. Стоянка машин напоминает уснувший цыганский табор. Самый близкий к дому фонарь не похож на другие. Прямой какой-то, допотопный, как старый служака николаевских времен. Преданный, верный, слуга царю и Отечеству, бог знает каким ветром занесенный в ту, еще турецкую Палестину, да так и оставшийся. Чужой и ненужный ни там, ни здесь. И как будто слышишь, как он вздыхает и как бормочет: ”Слушаюсь, рад стараться Ваше Благородие, не извольте беспокоится” и тому подобное.
Вот через полчаса он потушит фонарь. Куда пойдет старый служака? Что он будет делать до вечера? Может ляжет спать и приснится ему снежок, порхающий вокруг фонаря. Питерский, московский или еще какой-нибудь российский? А может выпьет водки, закусит соленым огурцом и станет легче. А то тоска, тоска…
Очарованность души, романтика. Почему-то захотелось вдруг поговорить об этом, повспоминать, поделиться. Начну с детства. Все мы ведь оттуда.
Детство, мое детство. Сказать по правде-счастливым я бы его не назвал. Робким оно было зажатым. Вы скажите: дитя войны. Без отца тем более. Но, знаете, все мы были, в общем, дети войны. Да и без отца были многие. И тем не менее…
Особенно плохо было в школе. Во дворе было иначе. Два-три приятеля. Я даже верховодил. А друзей по-настоящему не было. Характер ли был тому виной, фатальная ли моя обреченность на одиночество? Кто знает? Зато были книги. И была мечта – уехать куда-нибудь подальше и там, в институте уж точно начнется совсем другая, настоящая жизнь.
Помнится, где-то в пятом-шестом классе подарили мне на день рождения “Два капитана” Каверина. Боже! Как много значила для меня эта книга! Ведь в детстве так нужен идеал. Теперь он у меня был. Вы скажите – детство, романтика. Может быть. Но скажите: “Бороться, искать, найти, не сдаваться” это детство? Вы уверены? А я вот думаю, что по-другому жить нельзя, если не хочешь презирать себя потом.
А вот очарованность пришла позже, после первого курса, летом, на каникулах.
Измученный, влюбленный, не знающий куда себя деть, слоняющийся лениво, бессмысленно из угла в угол, считающий дни. Казалось это лето никогда не кончится. И, вот, тогда как-то на пляже, от скуки раскрыл я томик Паустовского и пропал, и уже не мог оторваться, и заболел, или полюбил (выбирайте что хотите0 на всю жизнь. Вот на вскидку немного. Большинство читало, конечно. Просто напомнить, оживить…