Степаныч выходит в центр зала.
— Дорогие наши гости, администрация и руководство кафе приносят вам свои глубочайшие извинения. И конечно же, каждому столику будет подан комплимент от заведения, а для вас, — это он Льву, — сегодня всё бесплатно.
Отец Насти молча кивает и смотрит на дочь, которая теперь ведет себя тише воды, ниже травы.
Степаныч немного отходит от их столика и гневно объявляет:
— А ты, криворукая наша, ко мне в кабинет!
Поправляю фартук и плетусь за начальством. Зачем-то спасла мелкую. И теперь получу словесное кровоизлияние в мозг и пинок из кафе.
2. Глава 2
— Я тебе сколько раз говорил, Ева! Ну будь ты нормальной! Веди себя как все хорошие добросовестные официантки! — орёт босс.
— Это у вас в кабинете задерживаться допоздна, что ли? — бубню себе под нос.
— Не перебивай! — Грохочет по столу кулаком так сильно, что аж стаканчик с канцтоварами подпрыгивает.
— Вы посадите сердце, — тараторю, прижимая подбородок к груди. — Нельзя так волноваться из-за какой-то там официантки.
— Ты не какая-то там официантка! Ты у меня самая лучшая! На тебе зал держится!
— Так,— нахмурившись в недоумении, — что-то я начинаю путаться. — Стою я в центре ковра, опустив голову.
— Потому что всё время перебиваешь! — орёт он ещё громче и кашляет, задохнувшись.
— Вам по спине похлопать? А то я волнуюсь!
— Ты за себя переживай, девочка! — брызжа слюной и развязывая на ходу галстук, приближается ко мне Степаныч.
— Я думала, Роза у нас самая лучшая.
— Роза у нас для мужиков, глаза им радовать, больше двух заказов запомнить она не может. Постоянно путает. А ты же человек-компьютер. Администратором хотел делать, я на тебя возлагал такие надежды! — возносит он руки к потолку. — Видел в тебе потенциал. Чего ты в эти банки-то полезла, Евангелина Егоровна? Мне же придётся тебя уволить, чтобы другим работникам было неповадно трэш творить, понимаешь?
Я от обилия комплиментов начинаю натирать носком туфли треугольник на директорском ковре. Вообще не ожидала такого отношения. Мне приятно, я ведь действительно очень стараюсь. Но уволить?
— Не надо меня увольнять, — опомнившись. Я, конечно, думала о худшем, но больше блефовала, надеялась на то, что за былые заслуги премии лишит, но оставит.
А в кабинете в этот момент раздается громкий стук. Степаныч не успевает разрешить гостю войти, как дверь сама собой распахивается. Вот бывают в жизни такие минуты, когда свет озаряет тёмный тоннель и впереди видится только светлое будущее, красивое солнечное пятно, дарящее надежду. И сразу так легко становится и хорошо на душе, аж петь хочется. Вот нечто подобное я чувствую при его появлении.