– Вы можете сказать, что забираете меня с собой? – решилась девица. – Один человек предложил мне замужество, но я боюсь, что принц еще не остыл ко мне.
– А человек знает о твоем положении?
– Да, Ваше Высочество.
– Хорошо, эта просьба легко выполнима, – Армин усмехнулась: подразнить напоследок братца? Отчего нет.
Церемония прошла скучно. Рядом с Армин стоял сухопарый граф, уроженец Перевала и его же представитель при дворе. На золотом подносе он держал наручи своего герцога. Настоящие, боевые, не праздничные с золотом и бирюзой, а те, что не раз выручали Владыку Перевалов в бою. И пальцы Армин не дрожали, когда она положила руку на эту имитацию жениха и супруга. Совсем не дрожали.
Император вертел в руках серебряный кубок. На самом дне плескались остатки вина. Любимый сорт сегодня кислил.
Подумать только, всесильный владыка таился в собственном дворце. Из окна подсматривал за тем, как уезжает его дочь. Мерзавка полоснула его напоследок по самому сердцу – приняла облик своей матери. Мужчина ударил кулаком по стене.
Принцесса выглядела прекрасно, в рассветном сумраке ее волосы сияли собственным светом. И даже ее сын, иномирный полукровка, раздражал меньше обычного. Шофер придержал дверь для ди-Ларрон, но она, покачав головой, запустила в салон свою служанку. А сама вместе с ребенком уселась на переднее сиденье, рядом с простолюдином.
– И мать твоя так же плевала на все законы, – в сильной руке правителя жалобно скрипнул серебряный кубок. Мягкий металл не выдержал гнева и обиды правителя. – Не нашла времени проститься.
В одной из башен, скрытой от любопытных глаз, хранился секрет правителя. Эта стремящаяся ввысь башня, центральная в замке, носила имя второй жены Императора. Диамин. Там она жила, отказавшись стать частью великолепия двора. Там она воспитывала дочь и принимала мужа. Теперь там жил ее портрет.
Скрипнула дверь, женщина на большом ростовом портрете неуловимо поморщилась. Или просто тень пробежала по полотну.
– Здравствуй, – Император опирался плечом о косяк.
На столе, под столом и даже на подоконнике стояли полные винные бутылки. Само окно было неопрятно закрашено черной краской. Раньше эта небольшая комната была супружеской спальней.
– Все молчишь. Я казнил и художника, и заклинателя. Хотя я говорил тебе об этом, – Император ловко вскрыл бутылку. – Прихожу к тебе раз в год. Как раньше. Счастливая у нас вышла семья, не правда ли?