Она бросилась в вязкую темноту, к двери так, будто у неё вдруг выросли крылья за спиной и законы гравитации перестали иметь над её телом власть. Сделав пару неосторожных шагов, Эллен с размаху налетела на угол комода. Произошло ровно то, чего она боялась – резкая боль в ноге заставила её кричать, оглушая саму себя. Она втягивала воздух сквозь плотно сжатые зубы, крики превратились в жалостливый скулёж напополам с частым, хриплым дыханием. В горле встали слёзы досады, боли и страха. Замурованная в доме, она казалась себе беспомощнее котёнка, упавшего в ливнёвку.
– Эллен!
Снаружи послышался знакомый голос, а следом раздался грохот разрушений – Эллен готова была поклясться, что под ней вибрирует пол. Адам Бишоп ворвался к ней в комнату, играючи выбив запертую на ключ внутреннюю дверь – она бахнула об стену, сбив с неё толстый кусок штукатурки. Как он обошёл нижнюю, стальную дверь, которую она заперла на ключ, оставалось только догадываться.
– Что случилось? Ты кричала.
Она была уверена, что этот чёртов дом с толстыми стенами почти герметичен, и можно орать до срыва связок – никто не придёт на помощь. Барр держалась за спинку кровати и поджимала ударенную ногу, со скрипом соображая, что ему ответить.
– Как ты услышал?
– Мимо шёл, – дежурно бросил он. Адам прошёл внутрь, осмотрел комнату и окно, словно проверял, не затаился ли в доме кто-то, кто мог причинять ей вред.
– Эллен, что случилось? – Бишоп подошёл к ней, взял за плечи и чуть сжал их, заставляя её поднять голову и посмотреть на него. Бессмысленное действие. Она мало, что могла разглядеть в белом свете луны: лишь острые скулы и широкий подбородок с ямочкой – остальные черты его лица поглотила чернильная тьма.
– Не знаю, – Эллен попыталась встать на обе ноги, но ступню снова пронзила острая боль. – Наверное, сломала что-то.
– Ясно.
Не говоря ни слова больше, Адам подхватил её на руки и понёс к выходу, быстро, ни разу не оступившись, словно прекрасно видел в темноте.
Парализованная болью, страхом и его близостью, Эллен бессильно положила голову ему на плечо и обняла за шею. Коротко вдыхая, она задерживала в лёгких воздух, чтобы подавить внутри беспомощные всхлипывания, закончить, наконец, нытьё и хоть немного прийти в себя. Тычась носом в воротник его рубашки, она ощущала аромат лайма, стирального порошка, смешанного с запахом его кожи, и это ещё сильнее мешало сосредоточиться.