— Так это, государь… ты что же, с царицей Катериной развестись
желаешь?
Так, не понял… ты что же это — немецкий знаешь, или еще как
догадался? Князь говорит с неподдельным интересом и так наивно
лупает при этом глазами, что невольно хочется улыбнуться. Интерес
его, кстати, понятен — у боярина почти взрослая дочь, в которой он,
по слухам, души не чает. А почему бы и не подразнить его?
— Не отпускает король свою сестру, — отвечаю ему со скорбным
видом. — А я еще молод, мне без жены скучно.
— И то верно, — с готовностью подхватывает Сицкий, — не годится
одному жить. Грех это! Надо тебе, государь, новую жену
подыскать.
— Да где же ее сыщешь?
— Как где? Да мало ли девиц на Руси красивых да благонравных и
хорошего при том рода! Взять хоть мою Аграфену…
— Погоди, Алексей Юрьевич, — перебивает шустрого боярина
Долгоруков, — на твоей Аграфене свет клином не сошелся! Есть девицы
и повыше родом!
— Это что ты такое говоришь, князь Василий, — изумляется боярин,
— какие такие девицы повыше Сицких родом? Уж не про свою ли ты
Марью разговор завел?..
— Верно толкует Долгоруков, — кричит кто-то из задних рядов
вскочивших разом думцев, — мало ли девок красных по всей Руси! Вот
пусть государь смотр невест объявит, да на нем будущую царицу и
выберет!
Выкрик поддерживается одобрительным гулом присутствующих, но тут
его перекрывает стук посоха по выложенному каменными плитами
полу.
— Цыть вы, — трубно восклицает митрополит Исидор, —
разгалделись, точно сороки!
Шум понемногу стихает, и владыко выходит вперед, обжигая
повскакивавших бояр и окольничих пронзительным взглядом. Те
невольно склоняются перед местоблюстителем патриаршего престола, и
настает тишина.
— Государь, — кланяется мне церковный иерарх, — правильно ли мы
тебя поняли, что ты желаешь развестись со своей венчаной женой
царицей Катериной Свейской?
— Владыко, — отвечаю я ему, стараясь как можно осторожнее
подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, — все, что я хочу, это
чтобы в моей душе, моей семье и моей стране воцарился мир! И пока
моя жена и мои дети находятся вдали от меня, нет мне покоя.
Богом клянусь, что если моя супруга, не прекословя мне более,
приедет в Москву и примет святое крещение, не стану и помышлять о
другой жене!
— И крест в том поцелуешь? — подозрительно глядя на меня,
вопрошает митрополит.