— “Я становлюсь медленней”, — не хотелось признавать, но
лекарство Гэрри не вечно. Пускай он разбрасывал по округе всё новые
— и одно из них даже каким-то образом вылечило мою ногу, но
забранные силы так и не вернуло. Да, мы резко обменивалисьт
ударами, и благодаря фрукту массы было даже сложно заметить, что я
так-то не сильнее Гэрри, неспособного открыть банку с огурцами. Но
долго ли такое будет продолжаться?
— А ведь я собирался отправляться, наконец, в Гранд Лайн, но
судьба вставляет мне палки в колёса, — выпад кулака Гранта выпустил
вокруг него волну эманаций, мне пришлось положиться на свою
выживаемость, поднырнуть под руку Гранта и со всей силы ворваться в
противника… вот только я даже не мог больше ускориться, чтобы
нормально реализовать массу. Мой толчок в сто кило ни к чему не
привёл, удар оказался слаб — так, заставил харкнуть кровью. Зато
меня резко отбросило ударом ноги.
— "Кха... Даже сил моего фрукта не хватает... Чёрт, я во всём
слабее," — мысли метались в голове, пока я переворачивался в
воздухе, изо всех сил стараясь уйти от летящих на меня эманаций
смерти. Мне удалось уклониться, но это было пределом моих
возможностей. Силы уходили, как вода сквозь пальцы, и приземлившись
возле своей команды, я едва держался на ногах. Каждый мускул болел,
а вложить силу в кулак или ноги казалось почти невозможным. Я
чувствовал, что мог бы выжить, но не показать все свои силы.
Почему же организм, даже зная, что не смертельно поражён,
сдаётся?
Тело имеет свои механизмы защиты. В момент угрозы, особенно если
эта угроза идёт изнутри, оно начинает работать по-другому. Организм
выделяет ресурсы на борьбу с болезнью, ослабляет мышцы, замедляет
реакцию. Это своеобразная попытка выжить, сберечь силы для
восстановления. Но есть и другая сторона — ум. Мозг, этот главный
командир, он понимает, что с каждым ударом болезнь делает меня
слабее. И он, чтобы спасти тело, блокирует мои действия, чтобы я не
использовал все силы, чтобы я не изнашивал себя, сберегая остатки
на борьбу с инфекцией.
Но вот здесь и кроется ошибка. В критической ситуации, когда на
кону всё, эти механизмы самосохранения лишь мешают. Они держат меня
в плену слабости. Мозг твердит: "Тебе нужно остановиться, нужно
беречься". Но сейчас мне нечего беречь. Если я замедлюсь, если
позволю себе ослабеть, Грант раздавит меня. Всё пропадёт.