— Не вырони яйцо, иначе я сброшу тебя на скалы!
Огромные крылья распахнулись, грифон шагнул со скалы, и мы
камнем устремились вниз. Я ухватился одной рукой за перья,
судорожно сжимая второй округлое яйцо. Ветер выбивал слезы из глаз.
Сквозь них я видел приближающуюся землю, зеленые лица, обращенные
вверх, распахнутые в крике рты. Еще мгновение и новый взмах
белоснежных крыльев поднял нас вверх. Снова взмах, и мы поднялись
еще выше. Внизу раздались гортанные крики, голоса гоблинов были
полны разочарования.
Грифон летел тяжко. Я чувствовал это по напряжению его мышц и
тяжелым взмахам крыльев. Сквозь шум воздушных потоков, я различал
напряженное дыхание зверя. Надеюсь, гоблины недалеко уволокли
Олету, наш полет не мог быть продолжительным.
Поднялись мы невысоко, но этого хватило, чтобы я смог оценить
происходящее. Неведомая мне, но явно враждебная армия все еще
маршировала по равнине. Отсюда, сверху, она уже не казалась
бесчисленной, как со склона горы, когда я впервые увидел вражеское
войско. В долинах шастали передовые отряды из гоблинов, ящеров и
волкодлаков.
Вот и тот перевал, по которому мы с Олетой так и не смогли
пройти. За ним я увидел, как равнина, широким клином, врезается в
неприступные скалы. Мне показалось, что вдали, в мутной паволоке, я
разглядел крепостные башни. Бастион! Я должен добраться до него и
предупредить о нашествии, зудела память эльфа. Доберусь. Но сначала
надо выручить симпатичную эльфийку, до которой, тебе, о суровый
Охренуэль, не было и дела.
Грифон заклекотал, обращая на что-то мое внимание. Я начал
пристально всматриваться в то, что творилось прямо под нами.
Сначала я ничего не увидел, кроме скал, каменистой земли и чахлой
растительности. Но затем! Это зрелище было одинаково притягивающим
и отталкивающим. Невозможно отвести глаз от совершенного тела
Олеты. И невозможно не содрогнуться от того, что собирались сделать
с ней зеленые твари.
Гоблины содрали с нее одежды, поставили на колени и привязали к
торчащему камню, с изъеденной ветрами верхушкой. Я видел, как
веревки врезались в тело, а белая кожа покраснела от хлестких
ударов. Худощавые нелюди устроили вокруг нее какую-то дикую пляску.
Они кривлялись, что-то выкрикивая гортанными голосами и срывая с
себя скудные одеяния. Их намерения были ясны.