Вязкая кровь потекла нескончаемым потоком. Тролль рухнул на
колени, а потом завалился на бок. Отцепившись я покатился по земле.
Вскочив, все еще ошарашенный боем и падением, я успел подумать:
«Лучше бы меня убили!». Сквозь боль во всем теле я расслышал
какие-то крики и, оглядевшись, понял, все, кто находился на стене
Бастиона наблюдали за моей схваткой с троллем.
Возле шеи появилось жжение. Я подумал, что саднит одна из ран,
но приложив руку, я нащупал на своей шее уже не две, а три
жемчужины. Вот и Священный Свет, наконец-то, обратил на меня свой
взор!
Шатаясь я двинулся к Бастиону. Я шел мимо павших тел, эльфов и
гоблинов, лошадей и саргантов. Хромая и изнывая от боли в отбитых
ребрах, я думал, что повысить ранг в этом мире — ой, как не просто!
Алгоритм Священного Света — непонятен и непостижим. Но эта война,
это противостояние с Тьмой, может сослужить мне добрую службу. Как
знать, возможно, Гунальф Веспар вернет себе столь бездарно
утерянный седьмой ранг. Под моим чутким руководством, конечно.
А Охренуэль? Да пускай хоть всю жизнь просидит в Лабиринте Грез,
его тело — теперь мое! И видит Священный Свет, и все боги, и
демоны, обитающие здесь, без боя я его не отдам!
Меня встретили и помогли добраться. Уложили под полог. Кажется,
среди прочих, я заметил лицо Оленьки, встревоженное и немного
восхищенное. Ко мне подошел Глендрик:
— Отличная работа, родич! — произнес он.
С бледного, осунувшегося лица смотрели глаза, наполненные дикой
усталостью. Он словно не спал целый год.
Дуэндал хлопнул меня по плечу, и я скривился от боли. У меня
болело все, что можно, кажется, даже доспех. Целительница Эфелита
поднесла мне чашу с тягучим травяным отваром. В ее золотистых
глазах плясали искорки интереса. Правда, я заметил их лишь после
того, как оторвал взгляд от глубокого декольте, открывающий
чудесный вид на ее полную грудь. Она уже не смотрела на меня, как
на полное ничтожество, а смотрела…да, черт его знает, как. После
отвара, боль прошла мгновенно. Дикая усталость навалилась каменной
плитой, и я провалился в сон.
Проснулся я под вечер. Кто-то снял с меня доспехи и обработал
раны. Да и проснулся я не там, где заснул. Вместо тканевого полога
на открытом воздухе, я лежал в своей постели в доме Дуэндала.
Я сел. Кто-то зашевелился в углу и в свете свечей я разглядел
раба-лоталли.