Отряд пехотинцев уже выстроился у ворот. Всадники Пелерина
расположились невдалеке. Их взнузданные лошади были наготове, а
сами наездники пока еще расслабленно сидели на траве, перекидываясь
шутками.
Вот появились лоталли, тридцать пять или сорок полуросликов. Ну,
относительно полуросликов. Они тащили лопаты, кирки, носилки и
веревки. Один из них плелся в самом конце, с трудом удерживая свой
инструмент. Он вызывал впечатление больного, шел медленно, слегка
покачиваясь, на бледном лице замерло страдальческое выражение. Руки
бедолаги были обмотаны белыми тряпицами, сквозь которые проступала
кровь. Я еще раз взглянул на его лицо, да это же раб Эфелиты! Он
приносил мне записку от целительницы. Вчера он был полностью
здоров. Руки. Ох, не зря я вчера не стал прикасаться к записке от
прекрасной целительницы. Вот же, стерва! Хотя, может быть,
злокозненность Эфелиты тут и ни при чем. Хотя, стервой от этого она
быть не перестает.
От камня крепостной стены шло тепло. День сегодня выдался
погожий, и я впервые увидел на небе голубую высь вместо серой
хмари. У того места, где стоял я, кто-то забыл свой лук. А может и
не забыл, а просто оставил возле запаса стрел, топорщащихся белым
оперением из деревянной бадьи.
Под стенами, в обрамлении высоких гор, равнина убегала зеленой
далью. Жужжали насекомые, откуда-то доносилась птичья трель. И даже
разъезды гоблинов вдалеке смотрелись мирно.
Лоталли и их охрана потянулась за ворота. Когда они вышли,
наездники на ящерах насторожились, но сообразив, что это не
вылазка, принялись мирно наблюдать. Лоталли остановились возле
места, где камни выглядывали из воды. Пехота растянулась цепью,
ограждая их от неожиданного наскока.
Рабы принялись за работу. По грудь в воде, они расшатывали
камни, обвязывали их веревками и с дружным: «Эх!», вытягивали из
воды. Часть из гоблинского разъезда помчалась назад, в невидимый
для нас лагерь врага. Пелерин тоже не стал держать своих всадников
за воротами. Дав команду: «Верхом!», он тихой рысью вывел своих
бойцов на равнину. Забавно видеть, как три-четыре десятка рабочих
охраняют полторы сотни воинов. Бывают же моменты, когда рабочая
сила становится куда важнее силы вооруженной.
Лоталли продолжали работу. Они выудили почти полдюжины
здоровенных каменюг и складывали их возле рва. Другие рабы
раскалывали камни кувалдами, грузили на носилки и затаскивали в
крепость. Я нашел взглядом раба Эфелиты. Бедняга старался работать
наравне с остальными, но это у него плохо получалось. Инструмент
выскакивал из рук, ухватиться толком он ни за что не мог, да и силы
покидали его. Наконец, другие лоталли привязали веревку к ручкам
носилок, накинули ему на шею и он, словно запряженный в хомут,
принялся таскать дробленный камень.