Я показал русалкам средний палец, но этот знак на них сработал
плохо. Они начали кружить подо мной, как акулы, в ожидании, когда
свалится нямка.
Хреново дело, Полёт-то пока неуправляемый. А ещё ведь какая-то
тварь с заморозкой где-то тут должна быть…
Я огляделся в поисках твари, но не увидел никого, кроме русалок.
И тут до меня дошло. Блин, бритва Оккама же! Нахрена искать сложное
объяснение, когда есть простое? Морок! Лёд был мороком, который
наслали на меня эти сучки!
Не, ну сучки же, а! Ладно. В эту игру можно играть вдвоём.
Втроём, вдесятером — без разницы.
Я с высоты своего Полёта перекрестил русалок Знаком Мороза. Они
на меня лишь зашипели и продолжили циркулировать. Но то лишь
потому, что я ещё не кастовал, а лишь прокачивал. Минус пять родий
из моего богатырского запаса, плюс — третий уровень Мороза. Ну,
теперь можно веселиться. Хорошо быть Пятидесятником!
Я повторил Знак, и русалки застыли. Кто по пояс, кто по грудь,
кто по горло. Они просто торчали из круглой льдины, которую я
наморозил, и смешно дёргались.
Прежде чем откажет Полёт, я приземлился планово, программно, в
центр льдины и взмахнул мечом.
— Так вот, — сказал, будто продолжая давно начатый разговор. — Я
всё это к чему. Вы какого дьявола тут забыли после русальной
недели? А?! Не спится, что ли?
Русалки, поняв, что вырваться из ледяного плена не выходит,
сменили стратегию. Превратились в безумно красивых голых девушек и
захныкали:
— Холодно! Очень холодно, охотник! Отпусти нас! Замерзаем!
— Так это ж потому, что вы мёртвые, — объяснил я.
— Ах ты, догадливый! — тут же зашипели на меня страшные
образины.
— Угу, такой ребус загадали — хрен проссышь. Чуть «Звонок другу»
не потратил. Повторяю вопрос: какого дьявола вы тут забыли в такое
время?
Одна, самая безобразная, раздутая русалка, которая, хвала
Всевышнему, вмёрзла по горло (не хотел бы я её грудь увидеть),
вызвалась спикером от делегации:
— Он разбудил!
— Кто — он? — повернулся я к ней. — Владимир Ильич? Пьер
Дегейтер? Новый «Нескафе Платинум»?
— Вий! — взвизгнула другая русалка, не такая мерзкая, но всё
равно лучше бы тоже по грудь вмёрзла, зрелище — такое себе.
— Вона как. И чего хотел?
— Ничего не хотел! Этакая с-с-силища по земле идёт! Все наш-ш-ши
просыпаются. Не ус-с-с-снёш-ш-шь!
— С-с-скоро вс-с-се люди с-с-сдохнут!