Я провёл ревизию, хоть она и не была мне сильно нужна. Осмотр
полости мошонки я мог провести, и не вскрывая её. Однако у меня
была другая задача. Нужно попробовать проверить с помощью сочетания
двух типов «анализа», злокачественна опухоль или нет.
– Кацураги-сан, – позвал меня Ясуда Кенши. – Я, если честно, до
сих пор не уверен, стоит ли проводить орхиэктомию. Всё-таки половой
орган лучше сохранить. Это ведь повлияет и на гормоны, и на
деторождение.
– Я знаю, Ясуда-сан, – кивнул я. – Дайте мне минуту. Я должен
решить сам. Это ведь мой экзамен.
Ясуда Кенши ничего не ответил.
Я ещё раз осмотрел полость мошонки, убедился, что тератома не
спаялась с самим яичком. Однако с окружающими тканями и сосудами
срослась прилично.
Осталось только проверить на злокачественность. Что ж…
Я сделал глубокий вдох.
Приступим!
Два режима «анализа» наложились один на другой. Мой взгляд
устремился глубоко в ткани новообразования. И у меня получилось. Я
действительно мог приблизительно понять, есть ли среди клеток
атипичные. И спустя две минуты утомительного и тяжёлого в плане
затрат жизненной энергии осмотра, я нашёл ИХ.
Раковые клетки.
Не так уж и много, но они уже очень близко к сосуду. Не повезло.
Тератома начала злокачественную трансформацию совсем недавно. Если
бы пациент обратился месяц назад, может быть, мы смогли бы удалить
только саму тератому. Только капсулу и охваченные ей ткани.
– Но придётся удалять яичко, Ясуда-сан, – сказал я. – Приступаю
к правосторонней орхиэктомии.
– Стойте, Кацураги-сан! – воскликнул Ясуда Кенши. – Зачем вам
это? К чему? Не стоит этого делать. Думаю, Кишибэ Банджо ошибся. Ну
сами взгляните, какая ещё онкология? Тератома совсем небольшая, она
не могла успеть малигнизироваться – то есть, стать
злокачественной.
– Ясуда-сан, а вы не подумали, что будет, если мы ошибёмся? –
спросил я. – Вдруг в процессе удаления часть атипичных клеток
попадёт в кровоток? Где мы их потом найдём? В лёгких? В мозге?
Почему вы так прицепились к этой органсохраняющей операции.
Уверены, что оно того стоит?
– Кацураги-сан, я-то может, и не уверен, – замотал головой Ясуда
Кенши. – Но уверены ли вы? Ведь все ваши действия будут подписаны
моим именем.
Заведующий хирургией вёл себя очень странно. Я не привык видеть
Ясуда-сана таким. Он, конечно, уже показал своё безрассудство,
однажды придя на работу с тяжёлой формой сальмонеллёза, но
всё-таки… В этой ситуации крылась какая-то особая мания.