— Ты долго.
Оглушенная теплом, я не сразу
сообразила, что говорил другой человек.
Мужчина средних лет спокойно сидел
за столом неподалеку от входной двери и вытряхивал из трубки
остатки перегоревшего табака в переполненную пепельницу. Свет
фонарей, льющийся прямо на застеленную скатертью круглую столешницу
через большие мансардные окна, бросал блики на коротко стриженую
шевелюру.
Белые волосы.
«Древняя кровь...» — я сама не
поняла, как сумела прошептать это в обход запрета. Впрочем, на мои
слова никто не отозвался. Должно быть, мне померещилось.
«Тук-тук-тук» — тихо постукивала
трубка. У меня в унисон колотилось сердце. Так громко и отчаянно,
что я уверена: этот стук слышал тот, кто сидел у окна. Убийца
собственническим жестом положил ладонь мне на плечо и подтянул к
себе.
— Девчонку нашёл в Академии. Таскала
бирюльки в музее, а потом ещё и вздумала драться с одним из
четырехглазых. От нее самой так и разит магией, — сказал он. Низкий
бархатистый голос глухо отдавался в его грудной клетке, к которой я
вынужденно прижималась ухом. — Она вам никого не напоминает?
— Напоминает, — ровным голосом
ответил человек. Я не могла оторвать взгляд от его глаз. Везёт мне
сегодня на страшные глаза. И нелюдей. Ничего не скажешь, Владетель
щедро отсыпал мне кошмаров в эту ночь.
Никогда прежде я не видела таких
глаз: один был ярко-сиреневым, а второй — бледно-зеленым.
Архивариус как-то рассказывал мне, что из-за странных и жутких
разноцветных глаз младшему брату короля Эриена придумывали обидные
прозвища. «Порченая кровь». Если бы хоть кто-то мог заранее
предположить, насколько порченая! Одержимый жаждой власти, принц
убил старшего брата и едва не прикончил второго, но... Отделался
всего лишь пожизненным изгнанием из Акато-Риору, потому что в
законах не предполагалось никакого другого наказания для
представителей королевской семьи. Ровно до того момента, как корону
надел Эриен. Он не медлил с внесением поправок: теперь за убийство
или покушение на члена королевской семьи наказанием стала смерть.
Без исключений. В том числе для Братоубийцы, если тот вздумает
вернуться.
— Копия Эриена, только тощая и
трезвая. Тащи к камину.
Желтоглазый не стал больше ничего
спрашивать. Подтолкнул меня, чтобы шла вперед. В этом простом
жилище до всего было рукой подать. Гостиную с камином и парой
старых, но мягких кресел отделял от кухни-прихожей лишь простой
прямоугольный проем без двери, оформленный в деревянный наличник.
Прямо за углом обнаружилась южная полукровать-полукресло с резным
подголовником. Вот на неё меня убийца и усадил, стиснув жесткими
пальцами кости ключицы. Это было больно, но мне было слишком
страшно, чтобы обращать внимание на грубость. Тем более, я давно
привыкла к тому, что меня так хватают, тащат и держат. Я вытянула
шею и с тревогой уставилась на князя-братоубийцу, который продолжил
возиться с трубкой, как ни в чем ни бывало.