Я и сам еще не определился, как моя жизнь после этого случая изменится. Но вместо того, чтобы на дорогу смотреть, постоянно кошусь в зеркало заднего вида. И уж больно нравятся мне эти спящие щекастики… Хотя, как говорится, все мы милые, когда спим зубами к стенке.
Но нервное напряжение от предстоящей встречи с их мамой все сильнее овладевает моим неокрепшим мозгом. Почему неокрепшим? Да потому что мозг у мужчины растет до самой старости, так ученые говорят.
И чего бы мне волноваться? Пришел, увидел… отдал. А я боюсь. Вдруг окажется, что действительно знаю эту девушку? Неспроста же она в обморок при моем упоминании упала… и что-то мне подсказывает, что не от радости. Хотя я не припомню, что кому-то из девушек делал что-нибудь плохое. У меня вообще серьезные отношения были только с одной: «работой» зовут.
Волнение все сильнее, а поездка, как назло, тянется слишком долго: пробки, светофоры… К концу пути я сам чувствую, что руки трясутся.
Так, Максим Михайлович. Возьмите себя в руки! Вам в обморок нельзя. Вы же солидный бизнесмен. Где ваша фирменная маска босса? Видимо, на работе осталась, чтобы подчиненных пугать.
Приехали. Паркуюсь и оборачиваюсь, глядя на мирно спящих детей. И что делать? Будить не хочу.
— Максим Михайлович, вы идите, я с ними в машине посижу, — шепчет Вера.
— Да, ты права, — оглядываюсь и, не заглушая мотор, тихонько выползаю из машины. Надо сходить на разведку.
В отделение меня пропускают на удивление легко. Наверное, на проходной знают о ночном происшествии.
— Вас ждут в пятом кабинете.
— Спасибо.
Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем зайти. И не знаю, сколько бы длился мой сеанс экспресс-медитации, если бы дверь не открылась и не ударила меня по лбу.
— Ах ты ж… черт! — хватаюсь за голову, забывая, что приходил в состоянии душевной гармонии.
— Не черт, а майор Лаврентьева, — передо мной возникает дамочка с большими губами. Теперь ясно с какой козой я по телефону общался. — Нечего было под дверью стоять. Вы, кстати, кто? И зачем пришли?
— Тот, кто звонил вам еще утром. И учтите, майор… за ваше отношение к работе и за жгучее желание помочь потерянным детям, вас обязательно наградят. Уж я-то прослежу, — бросаю на нее многозначительный взгляд и рванув на себя дверь уверенно захожу внутрь. Иногда для смелости надо получить по лбу и немного рассердиться. Так что госпожа Лаврентьева хоть для чего-то пригодилась.