— У-у! — слышу откуда-то сзади. — Ба-бац!
Мы все вздрагиваем и видим, как один из близнецов сидит на полу и пытается запихнуть в рот остатки пиццы, пока его брат лезет на мой стол.
— Нет! Только не…
— Ар! Ух! — с видом победителя непоседа запускает пятерню в остатки салата и начинает возить грязной ручонкой по столу. Не успеваю подбежать к разбойнику, как в ход идет вторая рука. Видно, пацан решил, что барабанить по моей любимой "селедке под шубой" очень весело. Свекла разлетается по сторонам, летит на бумаги, которые я случайно забыл убрать, так как излишним аккуратизмом и не страдаю.
— Стой! Перестань! Перехватываю ладошки, перепачканные в майонезе.
— Дети голодные, наверное… — Вера отнимает у ребенка кусок пиццы, и он начинает реветь словно пожарная сигнализация.
— Божечки… да успокой ты его!
— Я не умею…
— Придумай что-нибудь! Ты же девушка! Где твой инстинкт?!
— Где-то очень глубоко… Я чайлдфри.
— В свободное от работы время буть хоть картошкой фри! А сейчас бери одного из них и веди в туалет. Отмывай вытирай... Делай, все, что нужно. До трех лет дети все бесполые. Так что можешь в женский сходить с ним. А я пока займусь вторым. А ну, не облизывай пальцы!
— Я и не облизываю, — на полном серьезе обижается Вера, думая, что воспитательный процесс направлен не на ребенка, а на нее.
— Вот и умница, Перепелкина. И в носу не ковыряй, это некрасиво, — кидаю ей в спину, давясь хохотом.
Хватаю мальца подмышку и тащу в коридор. Он как-то странно куксится. Наверное, все-таки хотел на завтрак мою селедку под шубой доесть.
Умыть ребенка оказывается довольно сложно. С каким-то диким верещанием мальчик вырывается из рук, а потом минут пятнадцать не дает мне настроить воду, дергая кран из стороны в сторону. В итоге я весь мокрый, а он сухой и приятно пахнущий свежей сельдью.
— Так, ладно. Пусть тебя мама с папой отмывают дома. Протираю ему пальцы салфеткой. — Ты пи-пи хочешь? — киваю на кабинку. Ребенок задумчиво смотрит на меня, а затем начинает хохотать, повторяя мое «пи-пи».
— Максим Михайлович, Максим! — слышу за дверью крики секретарши и инстинктивно заранее пугаюсь.
— Чего?
— Они в трусиках-подгузниках.
— Кто?
— Инвесторы. Которые через час придут на встречу.
— Не понял?! — выглядываю из туалета. А Вера-то шутница, оказывается.
— Дети ваши, конечно! В памперсах оказались.