- Ты – обратно в комнату, и ложишься баиньки. А я иду по своим мужским делам, в которых всяким мелким не место. – Ян бесцеремонно ухватил меня за плечи, развернул к окну и подтолкнул, чтобы я лезла обратно в дом.
- Эй! – строго посмотрела на него, скинув руки со своих плеч. – Ты так сильно хочешь, чтобы я прямо сейчас пошла и рассказала обо всём отцу?
- Отцу? – у него вырвался нервный смешок. – Уже отец… Не будь прилипалой и не веди себя, как моя младшая сестренка.
- Я и есть твоя младшая сестренка с тех самых пор, как в паспорте наших родителей появился штамп. – упрямо вздернула нос. – Так что я иду с тобой, так или иначе. Имей ввиду.
Ян вытаращился на меня, а его руки дрогнули, словно он хотел насильно запихнуть меня в окно, но сдержался неимоверными усилиями.
- Хорошо, - процедил парень, - ступай за мной. Только тихо и аккуратно. Мы будем проходить мимо спальни отца, она как раз выходит на эту сторону.
Я несколько раз кивнула, обрадовавшись. Чуть в ладоши не захлопала. Меня охватило чувство авантюризма. Я ещё никогда в жизни не сбегала из дома посреди ночи. Да ещё и с парнем, который явно собрался нарушать закон.
Топая за братцем чуть ли не шаг в шаг, смотрела на его широкую спину, обтянутую белой курткой, и тихонько хихикала своим мыслям. Мы похожи на двух подростков из американских фильмов. Кто бы мог подумать...
Когда мы подобрались к окну Николая Владимировича, Ян низко пригнулся и, прислонившись спиной к стене, уверенными, словно заученными давным-давно шагами, пересёк «опасную» зону.
- Пошли. – шепотом поторопил меня брюнет, когда я не осмелилась сразу же повторить его трюк.
- Мне страшно. – призналась, смотря вниз. И пусть высота была небольшая, но покатая крыша намекала неуклюжей по жизни мне, что я могу съехать по ней вниз, если допущу хотя бы одну ошибку.
- Страшно – поворачивай назад. – его довольная злодейская ухмылочка вмиг придала мне сил.
Сцепив зубы, я решительно прислонилась к стене и осторожно поползла боком, стараясь в точности повторить телодвижения Яна. И выдохнула, как только смогла, наконец, выпрямиться.
- Что? – спросила, заметив, что братец едва сдерживает смех.
- Обезьянка. – хохотнул он, и тут же зажал себе рот рукой, чтобы не заржать ещё громче. – Видела бы ты своё лицо. Писаный шедевр, я тебе скажу. Достойно полотна Да Винчи.