Я не успеваю подскочить на ноги, ноги, как на зло, меня не слушаются. И тут краем уха слышу звонкий смех моего сына, он о чем-то довольно щебечет... обращаясь к няне?
- Шлюха! Да я тебя!
Миша не плачет. Мое стонущее материнское сердце находит странное успокоение в этом факте. Я настолько переключилась на этот факт, на сына за забором, что потеряла контроль над ситуацией со своей стороны.
Сильные руки подняли меня со снега и против моей воли поволокли в сторону его авто. Любые мои попытки трепыхаться и сопротивляться разжигали пугающее пламя в глазах Виктора. Я видела его бешеным, но не таким. Сейчас было видно, что он не остановится ни перед чем.
Лечу на заднее сидение автомобиля как тряпичная кукла. Он наваливается на меня, а с моих губ срывается отчаянный крик. Злости, боли, отвращения, протеста. И следом я слышу еще один крик, приглушенно и откуда-то словно из другого мира. Крик «мама!».
А затем началась какая-то возня.
Тяжелое тело мужа кто-то оттащил. А меня от отвращения и нервов вырвало прямо в сверкающий салон его новенького мерса.
- Пусти, урод, я закопаю тебя под этим забором, - ревёт мой недомуж и яростно бросается с кулаками на не менее огромного охранника Никонова. - Это моя баба, убью!
Охранник заламывает его руки и бросает кому-то позади себя.
- Спросите у босса, что делать с ним. И с бабой. Да тише ты, кабан, а то в снегу прикопаем и скажем, что так и было!
Виктор с диким ревом вырывается и не сдает позиции. А где-то рядом я слышу звонкий крик моего сына.
- Маматька! Ты пиехала?!
Я едва успела салфеткой стереть с губ остатки снега и слёз.
Маленькие ножки забавно хрустели свежим снегом. Мой Мишенька мчался ко мне, а за ним едва успевала его няня.
Все остальное перестало существовать для меня в момент. Я кинулась навстречу сыну, упала коленями в снег. Мишенька влетел в мои объятия.
- Я же обещала, - целую прохладную щечку и прижимаю свое сокровище к себе, - я соскучилась, мой малыш.
- И я тоже, - смешно смягчает «о», крепко-крепко обнимая мою шею. - Не уезжай бойше, маматька, ну хаясё?
- Ни за что, - прижимаюсь носом к его щёчке и застываю, вдыхая любимый и самый дорогой запах.
- Димон, вали его! – я дергаюсь от дикого рёва и сжимаю сына.
На ухо раздается крик няни. Она подлетает к нам и сбивает с ног. Это ее ногой подрезал разъяренный Виктор. Мы все ныряем в снег, я едва успеваю накрыть сына собой так, чтобы мы его не раздавил своим весом. Сын испуганно кричит мне на ухо. Рядом стонет няня, пытается сползти с меня, извиняется.