Юноша был строен и высок, с курчавыми волосами цвета тёмного ореха, красивой осанкой – такой, как и подобает молодым принцам, галантным и обходительным, властным и одновременно снисходительным. Карие глаза, прямой, с лёгкой горбинкой, нос, сильный подбородок – всё было при нём. Тёмно-синий камзол из лучшей парчи был украшен золотыми пуговицами в виде водяных линий – символа Озёрного края; под тёмно-синим жилетом пряталась белоснежная сорочка из воздушного льна; на ногах – чёрные штаны и чёрные кожаные ботфорты с подкрученными голенищами. И ко всему этому по-королевски роскошному великолепию прилагалась острая шпага с эфесом из чистого серебра.
Девушка, с которой он не спускал глаз и кому шептал что-то волнительное на ухо, при этом загадочно улыбаясь, красавицей не была. Невысокого роста и не такая складная, какими бывают девицы в положенные им семнадцать лет. Не было в ней ни жемчужного цвета зубов, ни бархатистой кожи оттенка слоновой кости, ни локонов, туго подкрученных и украшенных нежным жемчугом. Но зато были оттенка жареного каштана волосы, весёлыми волнами разметавшиеся по плечам, глаза серо-зелёного цвета и курносый нос, задиристо приподнятый. И всё бы хорошо и радостно, если бы не тоненькая складка на переносице. Появлялась она редко и ненадолго, в те самые моменты, когда девушка переставала смеяться и отворачивала лицо в сторону, о чём-то вспоминала и хмурилась. Но, стоило юноше обмолвиться хоть словом, морщинка разглаживалась, тревога уходила, уступая место прежней беззаботности.
– Какая она хорошенькая, – мечтательно вздохнул подмастерье-писарь, сползая с подоконника и возвращаясь на место.
– И богатая, – добавил казначей, многозначительно вытянув мизинец вверх. – Арлина де Врисс. Её отец – хоть и обычный торговец, сам себе выписавший громкое имя, а капиталу нажил немало.
Казначей заходил из стороны в сторону, заламывая пальцы на руках и подсчитывая чужие деньги. Этим делом он мог заниматься круглые сутки и увлекался так, что не замечал никого вокруг, тем более какого-то там лохматого мальчугана, в поте лица затирающего кляксу на свитке.
– Шелка, парча и кружева... Его ткани – лучшие в лавках, и покупают их не простые горожанки, а настоящие леди, дамы со статусом и положением в обществе. А чего только стоят его запасы специй! Я видел в кладовых шафран и розовый перец, тмин и кардамон и даже столь редкий в наших краях чеснок! Подумать только! Молотый чеснок! Сам королевский повар кладёт в жаркое всего щепотку и только по большим праздникам, а у де Врисса его целый ящик! Его кладовые до отказа забиты товаром, и ещё столько же на подходе в порту, и всё это стоит тысячи и тысячи золотых монет!