Вздрогнув, Акбек открыл глаза – кажется, он погрузился в воспоминания, пока девушки обсуждали в гостиной покупку Лии. Ашу удивительная тарелка и впрямь развлекла. Слезы ее уже высохли, а короткие рыжие прядки, распушились, окружив искусно вылепленную головку сиянием.
- Очень красиво Лия, и необычно, кажется, словно узор живой, и по нему пробегает солнечный зайчик.
Мама Аши была учительницей литературы, и если хотела девушка изъяснялась весьма художественно. Лия всмотрелась в узор:
- Странно, мне казалось, что узор был немного иным.
Схватив карандаш и лист тонкой бумаги, художница несколькими штрихами изобразила примерное расположение элементов, а ниже – тот узор, который горел на плоском блюдце сейчас.
- Любопытно, не могу понять, из чего сделана тарелка, не пластик, не фарфор…
- Это живое дерево, с Киниса, - сказал Акбек.
- Живое дерево?
- Там есть целые рощи таких деревьев, люди ухаживают за ними, поливают, подкармливают, и показывают рисунки вещей, которые хотели бы иметь. Дерево отращивает простейшие предметы на отдельной ветке, а потом прерывает связь, и блюдо или кубок готовы.
- Акбек, но такое блюдо наверняка стоит немало, на Кинис очень трудно попасть – там нет стационарных порталов.
- Смотрите, смотрите, - воскликнула Наири, - узор опять меняется!
Девушки, задержав дыхание, смотрели, как изящные завитки переплавляются в остроугольные фигуры и ломаные линии.
- Как же это происходит?
Удивленно прошептала Лия.
- Дерево чувствует настроение хозяйки. Питается солнечным светом и эмоциями. Поэтому такие изделия так ценятся биониками, да и вообще творческими людьми. Впрочем, разве может живое дерево сравниться с мшистым камнем?
Парень подмигнул, и девушки дружно рассмеялись, вспомнив еще один удивительный сувенир, который Лия притащила с прошлогодней студенческой ярмарки. Невзрачный камушек с красивыми прожилками, напоминавшими мох, оказался живым и очень голодным. И прежде чем Акбек сумел его поймать успех изрядно погрызть камин в кабинете наставницы. Теперь «пушистик» жил в комнате Лии и иногда по ночам шуршал галькой, из которой художница смастерила ему гнездо, а в теплую сухую погоду напевал колыбельные из шума песка и плеска невидимых волн.
Лия молча раскрывала рот не в силах выдавить из себя не звука, а Аша ласково погладив краешек тарелки рассмеялась: