Подвал наполнялся возмущением из-за услышанной неприятной новости.
«– Ну я не знаю, так говорят», – сказал Сергей. – Мама, мне пора, выздоравливай.
– Ты уже уходишь? – огорчилась мама. – Ну ты заходи, и будь осторожен, любимый.
– Хорошо, мама. Отец, пойдем выйдем: сказать кое-что нужно.
– Ну как ты себя чувствуешь, папа? – спросил Сергей отца, когда они вдвоем вышли из подвала.
– Да как видишь, сидим в этом гребаном подвале, прячемся от смерти. Я только из-за мамы и сижу, а так хрен меня заставишь здесь торчать.
– Мама говорила, ты в ополчение хотел уйти.
– Я и сейчас хочу. Из-за нее не иду.
– Забудь эти мысли, отец! Против власти не попрешь.
– Сын, ты что меня учить будешь? – спросил начинающий злиться отец.
–Не учу, а советую. Ты мой отец и дорог мне. Ладно, мне пора, я что сказать-то хотел: когда ополченцы уйдут, а они уйдут, будь уверен, вы с мамой идите в квартиру, здесь не оставайтесь ни в коем случае. Ты понял?
– Понял. Откуда ты все это знаешь, сын?
– Ополченцы сказали, – соврал Сергей. – И никому не вздумай ничего говорить, чтобы паники не было. Отец, послушай меня один раз, прошу тебя, и мы будем жить счастливо.
– Хорошо, обещаю, – пообещал отец. – Давай, будь осторожен.
Они пожали на прощание руки.
«Все мои соседи – ублюдки сепаратисты, и жалости к ним не будет однозначно. А Надя, сучка, ответит за каждое слово».
Парень за эти месяцы, проведенные в осажденном городе, стал жестоким. Его злость просилась наружу, но он терпел – ждал нужного момента.
Ночью был очередной обстрел города: снова гибли люди, уставшие жить в подвалах. Многие, наплевав на безопасность, вернулись в свои квартиры и дома. Отключили сотовую связь, свет и горячую воду. Холодная вода была в двух районах города, остальные были обезвожены. Работники коммунальной службы на свой страх и риск развозили питьевую воду на машинах. Магазины не работали, нечем было торговать: дороги к городу были отрезаны. Единственной возможностью купить продуктов был городской рынок. Частные предприниматели различными путями умудрялись завозить продукты в город. Цены были астрономические, но выбирать не приходилось. Идя за покупками, все подсознательно понимали, что могут не вернуться назад —, рынок обстреливался ежедневно. Человек ко всему привыкает, привыкли и жители города: они ездили в общественном транспорте, зная, что могут погибнуть от попадания снаряда. Люди шли на работу, понимая, что могут погибнуть от осколков или пули снайпера.