Кто-то на улице крикнул:
— Горим, горим! Воды, несите воды, пламя же сейчас дальше
перекинется! Зовите всех! Горим, горим!
Я оглянулась, понимая, что угол сарая и правда горел, но дым
почти не ощущался. Значит, разбойники успели поджечь и снаружи. С
ужасом подумала, что там, очень возможно, горит теперь уже моя
таверна, единственная собственность в этом мире, пусть и такая
убогая. Осознав, что там сейчас могут сгореть документы,
подтверждающие моё право, я ринулась наружу.
Но остановилась, оглядываясь. Плюнула, понимая, что не смогу
оставить умирающего человека, подошла к отчиму, взялась крепко за
его рубашку и потянула его по полу к выходу. Сдвинула на пару
дюймов, то есть сантиметров на пять, не больше. И вот так, рывками
и потащила на улицу. Не хотелось, чтобы он сгорел заживо. Услышала
стон и умоляющий голос:
— Хватит, не трогай меня, дурная девчонка, дай уже умереть! И
сгорю, да и чёрт с ним, всё одно помирать. А ты беги, а то угоришь
ещё, надышавшись. А, нет, стой! Стой… — Уже шёпотом закончил отчим,
показывая, чтобы наклонилась к нему ближе, что я и сделала. А он
всё так же тихо продолжил: — В камине один камень отходит, слева,
там, где дрова лежат. Посмотри там, сбоку, на метр от пола. Там я
собирал на всякий случай, если бежать придётся. Там немного, но на
первое время хватит. Тебе, забирай, всё же поволокла меня из сарая.
Какая же ты неприспособленная, жалостливая, замуж тебе надо. Я вот
хотел своему приятелю одному в Марчвуде предложить, мистеру Тоури,
помнишь его?
Я кивнула, мысленно содрогаясь, вспоминая пожилого и обрюзгшего
знакомца папаши Краша. Вот только мистер Тоури был владельцем
приносящий доход лавки и имел приличный дом. Да и посматривал на
меня этот мистер очень заинтересованно.
Оглянулась, понимая, что с дальнего угла стало вроде как сильнее
дымом тянуть. Движение народа я слышала с другой стороны нашего
хозяйства, и огонь мог запросто перекинуться. А сарай находился
дальше, за таверной, никто и не видел, что здесь тоже был огонь.
Нужно было бежать и предупреждать.
Опустила взгляд на отчима и поняла, что могу быть свободна, он
испустил дух. Закрыла ему веки, простила его про себя, раз уж ему
это так важно было, и побежала спасать свою собственность.
Бежала и думала, а не подшутил ли надо мной отчим.