Я и замолчала, вспоминая ещё недавнюю поездку таким способом.
Силы мне ещё понадобятся. А если до самого неприятного дойдёт, так
у меня в волосах шпильки были, и вполне себе немаленького размера,
учитывая длину моих волос. Я их, кстати, нашла в той самой комнате,
в которую отчим запрещал заходить, и где хранились очень
подозрительные вещи. Шпильки явно принадлежали девушке побогаче, а
теперь и мне сгодились. И, возможно, пригодятся не только для
волос.
Было страшно. Как бы я не хорохорилась, но когда Бэн пробормотал
себе под нос:
— Всё, подъезжаем, здесь лагерем встанем.
У меня всё замерло, сжавшись в один нервный узел.
Бэн спокойно проводил меня до места, которое уже было
приготовлено для главаря. Мы оказались на небольшой поляне вокруг
темного леса, огней почти не было, явно для конспирации. И шли мы
почти на ощупь.
Меня завели в палатку, велели ждать и не высовывать свой нос. И
всё равно я подождала пару минут, и тихонько приоткрыла палатку,
чтобы понять, охраняют ли её. Сверху раздался недовольный голос
Большого Бэна:
— Тебе же сказали. Вот неугомонная! Радоваться должна, сам
мистер Шеппард тебя приметил, а то бы пошла по кругу. Мужчины у нас
очень соскучились по женской ласке. Сиди тихо и жди.
Недалеко раздался знакомый голос главаря:
— Бэн, чего пугаешь мою девочку?
Пока главарь выпроваживал своего человека, я про себя ворчала
недовольно, что никакая я не его девочка. А вот вслух я этого бы ни
за что не сказала, так как хорошо помнила поведение мистера
Шеппарда у нас в таверне. Был он мужчиной лет тридцати пяти, чуть
грузноватым, но всё ещё крепким. Момент исчезновения Бэна я
пропустила, и поняла, насколько сглупила, почувствовав на себе
грубоватые и уверенные прикосновения.
А ведь этот человек даже не понимал, насколько он был мне
неприятен, всё это время деловито шепча:
— Если будешь стараться, девонька, я тебя у себя подольше подержу и
подарками одарю, не сомневайся. Лучше графини будешь смотреться. Но
это тогда тебе совсем постараться нужно, чтобы твой повелитель был
тобою доволен.
Я замерла, забыв даже о руках, так по-хозяйски прикасавшихся ко
мне. Ну и самомнение было у этого человека! Повелитель? Ну и
фантазии!
Очнулась, понимая, что этот разбойник уже залез под юбку и сопел
мне в ухо, что-то там приговаривая. Я начала вырываться, тихо прося
остановиться, чтобы там, снаружи, меня не услышали. Мало ли. Этот
гад хихикнул как-то радостно в ухо, а меня от гадливости и запаха
чеснока пробрало так, что я вздрогнула всем телом. А он ещё и
приговаривал с радостью: