Еще мне было чертовски любопытно посмотреть на второе помещение,
собственно, то место, из которого они вещали. Но все остальные
двери были плотно закрыты.
— Давайте уже послушаем музыку. Зря что ли ребятишки на наш край
света притащились, — отставив чашку и выбив из пачки новую папиросу
предложила женщина. Голос она подала впервые. И да, это была
натуральная такая магия. Мне даже захотелось покрутить головой,
чтобы убедиться, что нигде в комнате не спряталась чарующая
красавица, хозяйка грудного контральто. Но нет, звук исходил именно
от суровой бабищи с кривым ртом и растрепанными волосами.
— Сейчас магнитофон принесу! — воскликнул Саня и метнулся в
сени. Вернулся он оттуда с портативной «Электроникой». Взял у меня
из рук кассету, сунул в гнездо и нажал на старт.
Все сотрудники редакции синхронно облокотились на стол и
подались вперед. А мы с Бельфегором переглянулись и обменялись под
столом рукопожатиями. Момент истины, что ж…
— Это получается, нам теперь придется писать песню про
Жириновского? — Бельфегор решился открыть рот, только когда мы в
машину сели.
— Тебя это пугает? — усмехнулся я.
— Да ужас же! — Бельфегор всплеснул руками. — Если мама узнает,
что мы про Жириновского поем, она меня на порог не пустит!
Ах вот почему он на протяжении всего нашего, если можно так
сказать, разговора сидел, как пришибленный! А я-то переживал, что
на него так критика повлияла.
Радийщики слушали песни «Ангелов С» молча и чертовски
внимательно. Иногда кто-то открывал рот в паузе между песнями, но
его тут же затыкали, пока альбом не закончился. А когда кассета
закончилась, понеслось. Мол, нормально играете, но как можно в
такое для страны время петь про всю эту магическую чушь? Где ваша
социальная и общественная активность?! Вы же молодые! Наша страна
широкими шагами мчит к рынку, а вы тут сказочки рассказываете! Да
кому это интересно вообще?!
Бельфегор сначала попытался спорить, но потом примолк, опустил
глаза и не сказал больше ни единого слова. Зато я быстро
сориентировался, что за компания собралась за круглым столом с
поленом вместо одной ножки. Так что в жаром вступил в дебаты,
доказывал, стучал кулаком по столу. На ходу сочинил теорию
политических метафор британского ученого Роберта Нильсона-младшего.
Топил за острую актуальность охоты на ведьм и темной стороны
человеческой натуры, которую мы в своих песнях активно педалируем.
В общем, жег напалмом как мог. Так рьяно, что к концу нашей
дискуссии серьезный «матрос» с чубом поднялся во весь рост и пожал
мне руку. Все-таки, в искусстве превращения в балаган чего угодно я
набрал уже достаточно опыта. Деньги этим ребятам предлагать было
совершенно бессмысленно, они были явно из идейных. А это значит,
что у нас просто нет таких фондов, чтобы можно было купить себе
место в их вещании. Пришлось импровизировать и доставлять им
удовольствие другим способом.