– Платье покажешь? – без всякой задней мысли спросил Ролан, а на нем тут же скрестилось четыре пораженных взгляда.
– До свадьбы не положено его показывать, – начала было бабушка.
– Так я и не жених, но ты же знаешь, Дарик, всегда готов, – по-простому улыбнулся мне Лан, а Мир нервно хихикнул.
– Простите его за вольность, Рогнеда Велизаровна, он очень переживает, – вступился за друга Феликс. – Понимаете, мы, как одни из близких Дарьяны, хотим ей счастья, – Лик был очень убедителен, жаль, что в его глазах легко читалось, куда бы он на самом деле запихнул подобное «счастье». – Поддержать ее, успокоить. Вы же знаете, какая связь держит членов боевой четверки, все-таки ваш зять состоял в такой, – друг встал на тонкий лед – у ба при упоминании моего отца дернулся глаз. – Мы в ответе за нее, как братья.
– А пойдемте, все же я вам покажу платье, оно волшебное, – решила я от греха подальше прервать его монолог.
– Может быть чаю с закусками, – хитро улыбнулась бабушка, а я тут же подумала о том количестве травок, которые в этот чай попадут.
– Спасибо, бабуль, за напоминание о правилах хорошего тона. Но мы не будем никого напрягать, справимся сами, – хлопнула я в ладоши. – Парни за мной, – крикнула и рысью поторопилась на кухню, пока старшая родственница не опомнилась.
– Ты чего это? О каких правилах хорошего тона в четверке может идти речь? – догнал меня Мир.
– Потом все объясню, – зашипела я ему и подвинула на кухне, вздохнувшую с облегчением, кухарку. Видимо она была в курсе моей «диеты» и ей это явно не нравилось. А теперь она больше не чувствует себя соучастницей. – Ролан, на тебе хлеб и мясо, Мир – овощи, Лик – мы с тобой делаем чай.
Уже через десять минут мы сидели в моей комнате и уминали состряпанное.
– И все же, ты мне объясни, почему ты сама бросилась готовить? – напомнил мне Гнемир.
– Помнишь, найдя меня на озере, ты сказал, что я сама на себя не похожа?
– Да, ты с того дня как не в себе, впрочем, вполне логично для подобной ситуации, – друг задумался, а за него ответил Феликс.
– Логично ли? Подумай еще раз, – хмыкнула я.
– Ой, нет, – покачал головой Ролан, доедая третий бутерброд. – Ты знаешь, Дарик, я тебя очень люблю, но ты импульсивная, мстительная и местами агрессивная обладательница большого сердца и широкой души, – улыбнулся он, а я чмокнула его в щеку.