— …со всеми?
В одной могиле?
Я с хрипом выдыхаю застрявший в горле воздух. Ищу в суровом лице мужчины хотя бы тень сомнения, но нахожу только ледяную решимость. В тёмных глазах мага ни капли жалости. В них вообще нет ничего от прежнего Гилберта… Оказывается, я совсем не знала своего жениха.
Горько усмехнувшись, я вырываю руку.
В груди ширится пустота. По зеркалу за спиной Гилберта пробегает рябь.
— Твоя семья сама во всём виновата, — он словно оправдывается.
— Ты веришь в это?
— Руанд верит. Этого достаточно, — отвечает жених.
Я качаю головой, вытираю слёзы. Усилием воли давлю истерику, прячу эмоции за сцепленными зубами, выпрямляю спину, хотя хочется согнуться в три погибели и рыдать до хрипов. Нет! Хватит! Не хочу быть жалкой. И так растеряла последнюю гордость.
— Убирайся с моих глаз, — голос у меня сухой как колотое стекло.
— Советую сдаться руандовцам, — говорит Гилберт. — Им нужен кто-то из королевской семьи, чтобы прибрать к рукам силу родового алтаря Аштарии. Ради него тебя даже могут помиловать.
— Провались в бездну со своими советами!
— Подумай, Николь…
— Исчезни! — шиплю я.
Он в последний раз окидывает меня взглядом, а потом, развернувшись, касается чёрной поверхности зеркала. Та расходится кругами, словно вода.
Не оборачиваясь и не прощаясь, мой, теперь уже бывший жених, шагает в зеркальную гладь. Та поглощает его, как вязкая смола, и застывает неподвижной массой.
Всё, проход закрыт.
Я осталась совершенно одна.
Мне хочется расплакаться, как ребёнку. Но сколько ни плачь, никто не придёт меня спасти.
Злым жестом стираю выступившие слёзы. Что дальше? Куда мне идти? Как спрятаться от смерти? От волков жаждущих расправы? Если бы я владела магией, то обрушила бы замок прямо на головы захватчиков! Я бы дралась до последнего вздоха!
Внезапно одна из стен моего убежища содрогается от удара. С потолка падает каменная крошка. Неужели, оборотни поняли, где меня искать?!
Ушей достигает приглушённое эхо приказа и скрежет доспехов.
Сердце бухается в пятки. Я начинаю метаться по сумрачной комнате, как загнанное в угол животное. Трогаю зеркало, но оно неподвижно — через него не уйти! Тогда подбегаю к дальнему углу, лихорадочно ощупываю каменную кладку, пока не нахожу едва выступающие отметки.
Мне не приходилось пользоваться тайными ходами, но я хорошо помню уроки отца. Дрожащими пальцами касаюсь шершавых бугорков, а затем рисую символ: круг и сломанную стрелу.