— Марта, на третий стол кофий и творожники. И скатерть почисти,
у окна чашку опрокинули.
Я поспешила к буйному столику, приглядываясь к дородным хорошо
одетым мужчинам. Никого не знаю, хотя краснолицый с седыми
бакенбардами завтракает тут ежедневно и непременно за этим столом.
Вся белая скатерть залита чаем, а господа все еще горячатся.
— А я говорю, мальчишку в заложники взяли! Если б убили — то
давно б уже похоронили торжественно! А если б дома был, то
непременно б на публику показали! Шутка ли — единственный
наследник!
— Вот сразу видно, Фома, что у тебя детей нет. Мальчишке годков
всего ничего, он, поди, в горячке со страху слег… или обгорел. Если
б его украли, то полиция б на ушах стояла.
Я легким взмахом руки убрала влагу со скатерти. Покачнулась,
стиснув зубы. Легкое головокружение всегда сопровождало такую вот
стремительную магию.
— Проклятые северяне, чтоб их всех на площади повесили!
— Ну зачем же так расточительно. Они же все маги. На рудники их
или на фабрики. Приковать и выжать до капельки.
Поднос оттягивал руки. Я прикусила язык — мое мнение никого не
интересовало — и побежала дальше.
Приковать и выжать! Да, так магов-преступников и наказывали. Их
редко казнили. Куда чаще заставляли работать до самой смерти. Не
знаю, что хуже — смерть быстрая или вот такая, оттянутая на
несколько лет. Бунтовщикам не позволят больше увидеться с родными.
Их пища будет скудной, постель жесткой и холодной, но зато и болеть
им не позволят. Они нужны живыми. Они ведь маги…
Утро пролетело стремительно. Спустя два часа Сусанна велела нам
отдыхать, и мы без сил, мокрые насквозь упали на лавки. Плечи
ломило, руки гудели.
— Вот, поешьте, — хозяйка поставила на стол чай и блюдо с
пирогами. — Скоро обед уж. Марта, Феона, я вам горшок для деток
собрала, потом с собой возьмете.
Мы вяло кивнули. Всего в “Хромом петухе” было три подавальщицы.
Мы с Феоной пришлые, а Аннета — хозяйская племянница.
Справедливости ради, между нами никакой разницы хозяева не делали,
даже и напротив, нам с Феоной всегда собирали остатки еды для
детей. Суп или рагу овощное, или даже жаркое с мясом. Если
оставались пироги или блины, то и их в узелок заворачивали.
Работа тяжелая, оплата невысокая, но зато кормят досыта и с
собой дают. Я бы уже могла бы и уйти, благо с каждым днем клиентов
на уборку и чистку становилось все больше: на Юге почти нет женщин,
что владели бы бытовой магией в той степени, как я. Да и патенты
местный князь выдавал, а он, судя по сплетням, был мужчина с
придурью. Мог и не одобрить.