— Ты чего расселась?! Вам же полчаса на сборы отвели!
— Я на прошлой неделе два платья в прачечную сдала, ещё надо не забыть забрать пару туфель у обувщика с Цветочной улицы и отдать в ремонт сережки с янтарем. На одной застежка сломалась. — Миранда переставила коробочку с серьгами на видное место.
— Какие туфельки? Какие сережки?! Ты вещи собирать думаешь?
— Так я уже. У двери посмотри, — она вяло махнула в сторону модного саквояжа, больше напоминающего дамскую сумочку.
В такую не сунешь ничего существеннее сменного комплекта белья и скромного набора косметики.
— Если планируешь все купить на месте, то не рассчитывай на привычный ассортимент в лавках Карагата.
— Я не задержусь в этой дыре надолго, — с улыбкой парировала Миранда, не прерывая составление списка.
— Уже переговорила с папой?
— Угу. Он уверен, что это ошибка. Все в курсе, что из нашей школы уже давно никого серьезнее придворных иллюзионистов и столичных декораторов не выпускают. Динара, будь реалисткой: где мы, а где боевые маги Карагата. Это же будущая военная элита. О какой совместной отработке навыков может идти речь?
Ни о какой. Боевики размажут иллюзионистов по стенке в первую же секунду тренировочного боя, исключительно для того, чтобы под ногами не путались. С какой стороны ни глянь, распоряжение о совместных учениях выглядело очень странно.
— Твой отец уверен, что наш главнокомандующий слегка так перепутал? Возраст уже не тот. Склероз крепчает, маразм где-то рядом.
Миранда с удивлением посмотрела на меня, а потом захохотала в голос.
— Какая милая характеристика для Первого паладина Мрака.
— Тоже мне Первый паладин, из него песок давно сыплется, — фыркнула я.
— Лорд Адамант Вэриан Льен был наставником нашего императора, — с заметным восхищением произнесла Миранда.
— Я и говорю, давно живет.
О лорде Льене я была наслышана от отца, и высказывания эти были не самые лестные. Папа называл Адаманта Льена упертым, злопамятным сукиным сыном, не способным идти на малейшие уступки. В армии его обожали, зато министрам и дипломатам хотелось удавиться, когда долговязая фигура черного паладина возникала на пороге зала заседаний. Он являлся всегда внезапно и был способен за считаные минуты разрушить то, что создавалось не один месяц. Самое скверное — император прислушивался к своему бывшему наставнику и позволял тому совать свой породистый нос во внешнюю политику.