Павел смотрит только на меня. Ничего особенного не делает. Сидит напротив в белой рубашке, которая ему так сильно идет. А у меня тахикардия вовсю. Он болтает что-то простое и банальное. Но мне нравится. Просто все, что происходит, нравится.
— Любви к мужчине, — добавляю, не сводя с него глаз.
— Да. Взаимной, разумеется. Страдания оставим жалким неудачникам.
— Прекрасно. Спасибо, — благодарю я и осушаю бокал залпом.
Приносят салаты, и мы с Павлом принимаемся за еду.
— Люблю этот ресторанчик, здесь вкусно готовят, — перевожу тему на более нейтральную. Подальше от взаимной любви к мужчине.
— Здесь хорошо, да, но скучно, — говорит Адомайтис.
— Что?
— Для обеда в самый раз, но для праздника слабовато. Есть предложение поехать куда-нибудь еще.
5. Глава 5
Интересно, сколько же у него женщин?
Я думаю об этом, пока мы едем в такси. А потом… когда замечаю взгляды, что бросают на Адомайтиса девушки в клубе.
Судя по словам Матвея, которые тоже нужно делить на два, если не на четыре, с постоянной подружкой Павел расстался под Новый год. Но ведь есть и те, кто параллельно.
Должны быть, иначе никак. Можно даже не рассчитывать на статус эксклюзивного партнера. У такого — обходительного, внимательного, симпатичного и адекватного — обязана быть целая группа поддержки.
Я склоняю голову набок. Вновь подношу к губам стакан с «Лонг-Айлендом», делаю глоточек и решительно заявляю:
— Это совершенно невозможно, Паш! Ты бредишь.
Музыка орет ой-ей! Но мы, забившись в самый дальний угол у барной стойки, умудряемся друг друга прекрасно слышать. Павел не пил алкоголь и не собирался. Но я уговорила. Это было мое условие, иначе бы мы никуда из «Бохо» не поехали. Там действительно слишком светло и официально.
Адомайтис опрокидывает очередную стопку текилы и назидательно поднимает палец. На мгновение закрывает глаза, борясь с головокружением. Это так смешно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не согнуться пополам.
— Погоди, — подбирается он. — Но ведь все эти элементы в природе были и раньше. Разве нет?
— Да!
— Во-от.
— Боже, послал же боженька по мою душу мясника! Почему не какого-нибудь терапевта? Невролога или аллерголога!
— Эй! — возмущается Адомайтис, открывая рот не то пораженно, не то восхищенно.
— Твоих аргументов недостаточно, Паша! Полиолефины не могут просто взять и возникнуть в природе. Это категорически невозможно. Человек изобрел пластик. Не будет человека — пластик исчезнет во Вселенной и больше никогда не появится. Никогда на свете. — Я достаю мобильный и демонстрирую трубку Адомайтису, чтобы тот оценил масштабы возможной катастрофы. — Айфоны не растут на пальмах.