Приземлились в лесу, среди высоких буков. Организм требовал
отдыха, перегруженный стрессом мозг уже отказывался что-то
воспринимать и обрабатывать информацию. Я выбрал место почище,
подложил под голову рюкзак и моментально вырубился.
Проснулся от дикого голода. Шутка ли, не ел больше суток, самая
длинная моя голодовка в жизни. Обычно всегда под рукой холодильник
или магазин в шаговой доступности.
Пытаясь отвлечься, полез на форум тестеров. Народ бушевал и
возмущался, все обсуждали обращение президента США. Если кратко, то
с его лёгкой руки всех без разбору альфа-тестеров записали в
террористы. Даже термин придумали – альфа-терроризм. Всё бы ничего,
где США, а где мы, но в обращение президент назвал тестеров угрозой
нации, государственному строю и демократическим основам и поручил
спецслужбам купировать эту угрозу, не взирая ни на какие границы.
По сути – выдал лицензию на убийство по всему миру. Такая себе
индульгенция от храма всея демократии.
И первые ласточки уже полетели. Иванку убили, в Сергея стреляли,
за мной устроили погоню со стрельбой и взрывами.
Вот и прояснился мой правовой статус. По крайней мере в одной
стране. Теперь я террорист. Хорошая карьера, головокружительный
взлёт – от студента и повара, до угрозы национальной безопасности
сильнейшей системы планеты.
В душе теплилась надежда. Что это всё ошибка, что люди не могут
быть настолько беспощадными. Что террористов будут убивать, но со
мной точно так не поступят. Нельзя же просто ни за что лишать людей
жизни. Это противоречит основным европейским ценностям –
человеческая жизнь неприкосновенна.
К сумеркам у меня даже получилось себя в этом убедить. Америка
далеко, я в Европе. Тут такого не допустят. Главное сильно не
отсвечивать, затаиться, и со временем всё само образуется. Вылетал
уже в нормальном настроение.
С Тобиасом, несмотря на все наши разночтения и абсолютно разное
мировоззрение, распрощались тепло. Высадил его около Дрездена, а
сам решил заехать напоследок домой.
Глупо, опасно, но был за мной грешок, о котором я сильно жалел и
очень не хотел, чтобы он всплыл. Сожённый сарай со свиньями.
Единственное, за что я чувствовал вину. И немёртвый поросёнок,
вскормленный на экологически чистых кормах, а сейчас помаргивающий
зелёными глазками в моей морозилке, вполне мог указать на меня, как
на виновника.