Мысленно генерал Попов отчитывал истекающие мгновения, словно
давая возможность хозяевам летающего города остановиться и не
совершить ошибку, за которую придётся платить жизнями.
-Объект увеличивает скорость, -уже в третий раз доложил
оператор.
Сейчас летающая гора резала воздух со скоростью хорошо
разогнавшегося автомобиля. Но так как она двигалась по воздуху, то
не зависела от рельефа и приближалась к цели по кратчайшему пути.
Своей целью гости явно избрали первый город землян и как бы генерал
Попов не противился бы идее начинать ещё один военный конфликт не
пойми с кем, в самый разгар войны на выживание с эльфами их
чёртовым Древом, но похоже иного выбора ему не оставили. Позволить
этой штуке долететь до Первого и закрыть над ним небо он не
мог.
-Отвести вертолёты, -приказал генерал, когда мысленно отмеренное
им время вышло и дальше медлить оставалось уже невозможно.
Кружащие вокруг прущей словно ледокол летающей горы вертолёты
прыснули в стороны. Ни на одном из них не имелось подходящего
оружие способное нанести заметный урон целой горе, пусть и
летающей.
И всё же первый выстрел генерал позволил себе сделать
предупредительным. В непосредственной близи от летающего города
взорвалась выпущенная с земли ракета на мгновение вспыхнув ярким
солнцем, опалив тех несчастных, кто остался на крепостной стене,
желая наблюдать представление в первых рядах. Многих из них
сбросило ударной волной. Кто-то тёр глаза руками, пытаясь вернуть
зрение, но в целом никого не убило. Это был идеальный
предупредительный выстрел. Жаль только, что он ни на что и ни на
кого не повлиял. Лишь только земляне потеряли ещё немного времени,
а летающий город подлетел ещё на несколько сотен метров ближе
…
В каменных башнях архимагистры парящего града заканчивали
создавать зерно будущего хтонического взрыва.
Хаос, скверна, бездна шепчущих голосов, живая тьма – в разных
мирах хтонь имела множество различных имён. Сотни раз её пытались
изучить и описать, но каждый раз такие попытки проваливались
полностью или частично. Хтонь была во много раз больше и сложнее
всех тех, кто пытался как-то классифицировать её. Всё равно, как
если бы муравей попытался описать море или, может быть, небо. Оно
слишком велико и сложно, тогда как он слишком мал и как бы ни
старался, не может разом узреть всей картины, охватить её целиком
взглядом или воображением. Сложности ещё добавляло то, что Хтонь
была чужой… всему. Она пришла откуда-то извне. Каким-то образом
проникла в сферу миров, словно чужеродная инъекция.