— И чего
опять за паника? — подошел к женщине и помог ей подняться, точнее,
просто взял за талию и поставил на ноги. — Понятия не имею, как
твоего мужа зовут, но рабство мне претит. В том числе и крепостные
даром не нужны. Хотел им вольную дать, да сопротивляются ироды.
Тебе же помогу и ничего взамен просить не стану. За такой-то ужин
не рассчитаюсь ни в жизнь!
— Шутишь?
— выдавила целительница.
—
Чуточку, — убрал ей за ухо выбившийся локон, а потом щелкнул по
носу: — Не дури, не ровняй всех по одному придурку. Кстати, как его
имя?
— Богдан
Александрович, — произнесла Оксана, в глазах которой появился лучик
надежды.
— А
предварительно тебе напишу расписку, которую заверю магией
собственного источника и печатью клана, что за освобождение
заплатишь еще одним ужином и не более того. Ну, прости,
сформулировать точнее сейчас не возьмусь, настоечка-то оказалась
хороша! — произнес, ощущая, что немного голову кружит, алкоголь
как-то незаметно стал действовать, а щиты и мой источник это
пропустили.
Если уж я
оказался опьянен, то что говорить про Лисицину! Та и вовсе как-то
резко обмякла, ни руки ни ноги ее не слушаются, язык и тот
заплетается, но тем не менее, пыталась на моей рубахе пуговицы
расстегнуть, да штаны спустить. Да только мгновенно уснула, когда
я, признаюсь, пошатываясь, донес ее до кровати. Кстати, постель
оказалась заправлена новой шелковой простыней, пододеяльником и
наволочками. Нет, если целительница рассчитывала провести со мной
ночь, то этому был бы рад, да только теперь ей спать в платье, а
мне мучиться в кресле! Не могу же ее в таком состоянии бросить, а
утром за ее проблему следует всерьез взяться. А то отыщет сбежавшую
жену муженек и, боюсь, окажется не так-то просто ее защитить, если
он заявится с полицией и имея на руках бумаги о полном и
безоговорочном подчинении. Чем она и ее родители думали, когда
такой договор подписывали?! Даже если находились под наваждением,
то доказать такое сложно, как и обвинить в смерти родителей госпожи
Лисициной. Впрочем, уже имеется у меня практика по защите дам,
правда, там Анну спасал от замужество. Та хоть никаких бумаг не
подписывала, но за своих работниц поборюсь, а если понадобится, то
и на крайние меры пойду. Незаметно сон меня сморил, очень уж Оксана
Игоревна мерно сопела. И все же, не так рассчитывал провести эту
ночь, но зачастую воспоминания все портят и планы
сбивают.