Он озвучивал правила, при этом постоянно касаясь меня, поворачивая, нагибая, но не навязчиво, а чисто технически, сосредоточенно.
- Тело максимально легко и пластично, если ждешь нападения.
А я странно подчинялась его воле, молча кивала и выполняла действия. Находила приятным его касания к рукам, спине и бедрам, пусть и через хлопок.
- Так, отлично, - резюмировал мое состояние. - Научись вовремя себя расслаблять и будет успех. А теперь наоборот, группируй себя для атаки.
И стал показывать расстояние, позицию, стойку для нападения и обманные маневры.
– Запомни, в бою все средства хороши, но здесь, на подготовке нельзя бить в лицо, голову, пах.
Я впитывала его речь, как мантру, выстраивая список правил и установок в голове, не перебивая и отдавая тело в руки маэстро. Почему-то доверие стало безграничным.
- А теперь нападай на меня, - и расслабленно стал ждать моей атаки.
Я сделала выпад, он увернулся, отскочив. Довольно улыбаясь и подбадривая на следующий шаг.
- Хорошо, - услышала его похвалу.
Меня раззадорило. Все повторилось. Я нападала справа, потом меняла тактику, как он мне показал ранее, обманывая и предугадывая его будущий шаг. Меня захватила эта игра тел, рук и ног. Тело обрело другой формат, крылья и по инерции проворачивало движения, как будто в него вогнали чип с полной инструкцией боя. Я начинала понемногу уставать, тогда как мой соперник лишь улыбался и манил, прося раскрыть свои познания на деле. В какой-то момент, решив, что бой пора закончить, ловко перехватил мою руку, сделал подсечку под колено, завалил меня на мат. Быстро, легко, не причиняя вреда телу, а лишь моей гордости. Зажатая между плотным матом и упругим телом Халида, лежала и пялилась в свод высокого потолка надо мной, гадая лишь об одном, как доигралась до этой позиции и мужчине лежащем сверху, что не приходится мне ни мужем, ни любовником. Да и выглядели мы точно не как герои эротического кино. Вокруг шум и крики юных спортсменов, броски, удары. А мы словно в небе парим с парашютом, одновременно вырвавшие его кольцо. Елисей вырвал из атмосферы полета, подбежав с криком: "Мама! Ты ушиблась?"
Дамиров ловко вскочил на ноги, уже тянул мою ладонь с нежной улыбкой на устах. А мне стало смешно. Как давно не было. И, вытянув свою руку из его захвата, откинулась звездой, захохотала. Обстановка разрядилась, у сына исчезал испуг за меня, появлялась ехидная усмешка, говорившая: