Новая волна смеха обрушилась на комнату, словно упавший шкаф.
Банан колотил по столу надрываясь от хохота, аж захлебывался от
своего пьяного гогота.
– Дак Барбосом назовем – вон того щекастенького, – выговорил
кто–то из бандитов. – и снова смех.
– В смысле? – восстал несогласный Гена.
– В коромысле, – ответил Банан – и снова, с синеющим от смеха
лицом, принялся ржать.
– А этот? – указал кивком головы на Рому, большеголовый
Шайба.
– Раз один – Барбос, то другой – Матрос.
Все бандиты, продолжая смеяться, одобрительно кивали. Вот так
Ромкина злобная шутка с кликухой для Гены отзеркалилась и ему. Вот
такой кармический бумеранг. На том бандиты и порешили – Гена Барбос
и Рома Матрос. Шайба дождался, когда все просмеются, затем огласил
задачи на завтрашний день:
– Добраться до схрона, забрать необходимое и научить уму–разуму
«Товарища» Барбоса и «Товарища» Матроса.
При слове «товарищ» веселье и смех продолжились.
Перед тем как уйти Шайба присел рядом с нами и дружеским тоном
начал успокаивать:
– Не парьтесь насчёт новых погремушек. Прозвище оно не как
фотография, скорее как киноплёнка. Кличка, как и человек, не может
быть одна и та же всю жизнь. Кличка может измениться, всё зависит
от человека и восприятия его окружающими. Но это не на всех
распространяется, – деликатно скорректировал свою мысль Шайба. – Я
тоже не всегда был Шайбой, но об этом мы поговорим попозже, а
теперь пора спать.
Шайба ушел отдыхать в отдельное помещение, остальные
расположились на сон в самой большой комнате. Спали на полу на
обычных матрасах. Выпив Живчика, народ укладывался кто как считал
нужным. Кто–то спал в боевой форме, кто–то беззаботно в майке.
Правил Шайба не оставил.
Но негласное правило Рома уяснил быстро, нельзя засыпать без
глотка Живчика. Он был не только местным энергетиком, изготовленным
из зелёных Горошин, но и успокоительным перед сном. Отпив Живчика,
Рома–Матрос на миг снова ощутил прилив сил, отступили негативные
мысли, снова захотелось жить. Дубок скомандовал:
– Отбой!
И свет погас…
Утро наступило с громким криком Дубка:
– Подъем, бродяги!
Все, не споря, начали шевелиться, зевать, потягиваться. Роме
хотелось пить и предпочтительно Живчика. Такое желание было не у
него одного. На его глазах боевой отряд начал употреблять алкоголь
с Живчиком. Это было очень непривычно. Фляга с напитком гуляла по
рукам. Рома так же отпил. С Живчика не наступало опьянение,
наоборот человек становился собранным, успокоение заменяло
нервозность.