Банан скомандовал:
– Матрос, ты вали того, что слева, Барбос правого.
Новичков, не церемонясь, вытолкнули вперед и начали подбадривать
выкриками:
– Ша его! А то за руку укусит, – с угаром, вопил кто–то сзади.
По голосу Матрос определил, что это был электрик Двуха.
– Веслом его, веслом, – орали члены отряда.
Веслом на местном жаргоне называли двуствольное ружье с
деревянным прикладом.
Матрос не спешил действовать, разглядывал приближающуюся
опасность:
– Идут не особо быстро, рожи страшные. Таких и кувалдой
расшибить не сложно, а может даже и прикладом. Но ружье нужно
поберечь. Раздались выстрелы из пистолета Макарова. Это палил
Барбос. Выстрелил пять раз, прежде чем завалил своего Пустыша. Рома
Матрос прицелился и с легким волнением нажал спуск, точно попав в
голову мутанта с десяти метров.
Негромкое рычание заторможенных мутантов стихло.
– Эээ, Барбос, а ты чего такой расточительный? – выкрикнул
кто–то сзади, – Дальше ведь с тремя патронами потопаешь? – и снова
гогот.
У бандитов был прекрасный повод для смеха над новенькими. Попав
в Улей с перезагрузкой кластера, каждый Имунный получал на
непродолжительное время деградацию умственных и физических
способностей. Глупые поступки были нормой среди нулёвок.
– Оба двое, идите искать Горох, Пустыши вас ждут, – скомандовал
Шайба.
Изучать им пришлось того Пустыша, которого пристрелил Барбос.
Матрос так удачно попал медленному мутанту в голову, что пулевой
выстрел двенадцатого калибра ничего не оставил, кроме разбрызганной
по деревьям крови.
Жертва Барбоса лежала неподвижно, раскинув в сторону руки,
голова выглядела целой, хоть и противной от следов начавшейся
мутации.
Матрос с Барбосом достали ножи. Не зная, за что схватится,
Барбос начал отрезать Медляку голову.
Сзади под смех бандитов, произнес Банан:
– Может тебе топор выдать? Чего ты жмура как колбасу режешь? Ты
ему еще тапочки с ногами отпили, вроде они у него не плохие –
годные.
Отставив отрезание головы, Матрос продолжил за недоумевающего
Барбоса.
Он схватил нож и стал нервно долбить рукояткой по голове
мутанта. Череп трещал, но не поддавался. При каждом сильном ударе
из глаз Пустыша вытекала мутная желеобразная масса.
Головорезы вновь ухахатывались.
Двуха не сдержался и крикнул:
– Сильнее бей, что ты как баба.
Рома нанёс последний удар, вложив остатки сил.