- Женя, ты совсем?! Какая я твоя девушка? Мы с тобой расстались перед новым годом. Мой парень сейчас стоит перед тобой. Смирись уже!
Я кто?! Чей я там парень?!
Едва успеваю стиснуть челюсти, чтобы эти вопросы остались только в моей голове.
- Цыпа, тихо, – бурчу я, так как от этой неразберихи с самого утра у меня голова начинает болеть ещё сильнее.
Сейчас мне больше всего хочется пива, жрачки и диван… а не вот эти разборки на свежем январском воздухе…
- Мужик, Жека, – вспоминаю имя, – тебе Таня вроде бы сейчас доходчиво пояснила, что с тобой у неё ничего нет, а в планах только я. Я вижу, что ты не дебил, чтобы не понимать такой простой расклад. Ведь правильно?
Качок щурится и недобро ведёт правым плечом, как если разминает его перед ударом. Психология и тестостероны не совместимы… Эх! Кажется, всё-таки дебил.
- Я бы не рекомендовал, – уверенно заявляю ему, так как сейчас во мне дури достаточно, чтобы даже с одного удара поправить его выпирающую нижнюю челюсть.
- Женя! А ну прекрати! Я всё тебе сказала! – снова вопит Танюха. – И вообще, я замёрзла. Илья, пошли домой.
По имени Черничкина меня тоже не зовёт. Кроме большого разнообразия прозвищ в мой адрес в её лексиконе всегда имеется злое «Буров». Хочется на зло рыжей беспредельшице предложить качку подняться с нами.
- Илья! – и Таня с завидной силой для своего тщедушного тельца тянет меня в сторону своего подъезда.
Женя сверлит меня взглядом, призывающим ослушаться девушку и начать чистить друг другу рожи, но … нахрен оно мне?
- Прости мужик. Твой поезд уже отчалил. Arrivederci.
И да, этот самый мужик, кажется, в корне со мной не согласен, но уступает. Наверное, планирует подкараулить меня одного, когда я буду возвращаться домой, и основательно так потолковать.
Черничкина не теряет времени даром, а потому как бульдозер тащит к себе.
- Милая, какое рвение! – громко восклицаю я, когда мы уже делаем пару шагов от качка. – Неужели уже так по мне соскучилась? Вроде бы всю ночь вместе были, а расстались совсем недавно.
Танька натужно улыбается и продолжает оставаться в объятиях одной моей руки, но вот в зелёных глазах – пламя. И я там нахрен сгораю.
- Буров, три минуты потерпи, – она фырчит сквозь зубы, пока мы преодолевает расстояние до подъездной двери и через неё тоже.
- Я засёк, Цыпа.