Я воинственно дернула пассажирскую дверь и выдала:
— Вас кто за руль пустил?! — мужчина за рулем голову вскинул. — Козел… — на автомате вырвалось, но на последней букве мой запал сдулся. Яркие-голубые глаза на строгом, даже жестком лице единственное, что делало его прежним, знакомым. Твердый подбородок, плотно сжатые губы, хмурые густые брови… Максим Барсов не изменился до неузнаваемости, но стал мужчиной с холодным тяжелым взглядом незнакомца. Шестнадцать лет с первой встречи и десять со второй… Наверное, не вспомнит меня даже.
Кто-то громко посигналил, и оцепенение спало. Я захлопнула дверь и пошла. Сама не знаю куда. Подальше бы. Готовилась-готовилась, а предстала перед ним в грязных пятнах и разводах.
— Дина.
Помнит, значит.
— Дина, — меня за локоть поймали и мягко, но настойчиво развернули. Мы снова молча застыли, изучая друг друга.
Макс всегда был высоким, но стал шире в плечах, мощнее и крепче. Исчезло все от упорного и улыбчивого парня, который добился моей любви. Передо мной стоял суровый и чужой мужчина. Я его не знала. Тот, который оскорблял меня в приват-комнате тоже был незнакомцем, но я запомнила его. Каждое слово помнила.
Шлюха…
Посредственная гимнастка, которая хорошо трахается…
Ты разбила мне сердце…
— Привет, — произнес и платок мне протянул.
У меня еще и лицо грязное.
— Привет, — я приняла его, стараясь не касаться длинных пальцев.
— Прости, что так вышло.
Интересно, он о сегодняшнем случае, или в принципе?
— Ты, наверное, торопился? — сухо проговорила. — На пожар или на похороны? — куда же без иронии.
— На похороны. Отец умер.
Ну кто меня за язык тянул!
— Извини, я не… — конечно, не знала. Откуда бы! — Соболезную тебя. Извини, что ляпнула. Возьми, — платок всучила. — Тебе ехать нужно.
— Ты совсем не изменилась, — улыбнулся одними уголками губ. — Дюймовочка.
Я смутилась, глаза отвела. Как коварна судьба: мужчина из прошлого смотрел на меня горящим и очень говорящим взглядом. Но я не поддамся. Это слишком многого будет мне стоить. Самого большего. Сына.
— Прости, — в сумке телефон завибрировал. Я достала. Женя поразительно тонко чувствовал, когда я в смятении. — Муж. Нужно ответить.
— Дина, под…
— Не нужно, — тряхнула волосами. — Прими еще раз мои соболезнования. Прощай, Максим.
Бежать. Поспешно и быстро ретироваться. Руки дрожали, сердце оглушительно ребра ломало — дурной знак.