Есть расхотелось. Настя села на тот
самый табурет, на который только что залезала. Хотя не так уж
плохо, что эта лампадка самопроизвольно загорается. Только бы пожар
не устроила, а так – пусть мрак слегка разгоняет.
По плечам будто проскользили Гошкины
ладони. Настя чуть запрокинула голову, и по горлу прошелестело
тёплое дуновение, а потом кто-то мягко коснулся левой ключицы, под
которой было набито «te amo». У Гошки была такая же, на том же
месте. Они вместе в салон ходили.
Скоро, кстати, три года. В
свидетельстве поставили дату тридцать первое октября, но это
примерно. Потому что эта Гошкина компания тогда, видите ли,
праздновала Хэллоуин.
– Допраздновались, – пробормотала
Настя, пальцами растирая место с татуировкой. – Гореть вам в
аду.
На кухне мигом стемнело. Лампадка
сама собой погасла. А пальцы и стопы обожгло холодом, чего никогда
не случалось при Гошкином появлении.
– Да идите вы все! – почти выкрикнула
Настя. Уже тише добавила: – Куда подальше.
Настя так и легла спать без ужина.
Заснула почти сразу. И оказалась на каком-то полузаброшенном старом
пляже. Бледный песок, жёсткий, как наждачка, кругом разбросаны
обломанные ветки и сухие листья. Седая трава на островках клонится
на холодном осеннем ветру. Небо залито чернилами. Не как ночью, а
как будто над миром повисла тьма из нуаровых графических
романов.
Мутная тёмная вода плескалась у
большого булыжника, брошенного кем-то в песок у кромки. Настя
забралась на камень и села на корточки, чтобы заглянуть в воду,
которая тут же пошла волнами и обдала ледяным холодом босые
стопы.
Оказалось, в воде стоял Гошка, как
обычно – весь в чёрном. Он опустился на колени, так что джинсы
намокли аж до ремня.
– Ты что, холодно же, – сказала
Настя, уже думая, как бы вытащить его из воды и быстро просушить,
чтобы не простудился и не потерял голос.
Гошка мокрыми холоднющими пальцами
взял Настю за запястья и слегка потянул на себя, так что она чуть
не упала, но сам же Гошка её и удержал. Смотрел на неё снизу вверх.
Глаза казались не ярко-зелёными, как обычно, а чёрными.
– Прости меня, – вдруг сказал
Гошка.
– Это ты меня прости. – Настя
почувствовала, что глаза щиплет от слёз. Она мягко высвободила руку
и провела по Гошкиным тёмным волнистым волосам. Хотела коснуться
бледного лба губами, но сон растаял.