Настя упёрла руки в бока, наклонилась
к дереву и грозно произнесла:
– Если так и не расцветёшь, я тебя
отдам кому-нибудь. – Но потом всё-таки сжалилась. – Ладно, даю тебе
ещё два года.
Чтобы полить традисканции на шкафу,
пришлось забраться на стул.
– Так вот, Таська мне всё трындит,
что раз уж мне так повезло, что квартира сама в руки приплыла, хотя
и старая, и без ремонта, то надо пользоваться возможностью. Вроде
как со своей жилплощадью проще выйти замуж. – Настя спрыгнула на
пол и повернулась к хлорофитумам. – Может, и так. Хотя мерзко,
когда женятся на квартирах, а не на людях.
Настя поставила пустую лейку на
подоконник, села на старый скрипнувший табурет, осмотрелась и
пробормотала:
– А ещё более мерзко, когда в жизни
ровным счётом ничего из себя не представляешь. Ни нуля, ни палочек.
И будь у тебя хоть небоскрёб в собственности, ни один нормальный
парень в твою сторону даже не посмотрит.
Настя поставила локоть на комод и
прикрыла глаза рукой. Гошка не был нормальным парнем. Он был
бездельником и наркоманом. Красивенький сынок богатеньких
родителей, усердно делающих вид, что ничего плохого не происходит.
Весь в татуировках и дорогих шмотках, выглядевших так, будто он их
с боем отобрал у бомжей.
Таська как увидела его на
квартирнике, так у неё челюсть и отвисла аж до края мини-юбки. Она
потом месяц таскала Настю за собой по их рокерским и анимешным
сборищам. Всё какие-то статьи умные читала, чтобы привлечь
внимание. Даже чуть не подралась с ещё какими-то Гошкиными
фанатками. Он им, правда, потом выдал, что они «в конце очереди». А
Настя боялась даже взглядом с ним встретиться, думая, что она в
этой очереди даже не стоит.
По шее прошелестело нежное тепло. На
миг краем глаза Настя заметила у плеча насмешливо улыбающийся
Гошкин профиль с тонкими острыми чертами. Так близко, будто он
стоит у неё за спиной.
– Опять ты здесь, – беззвучно
проговорила Настя. – А я вот с цветами болтаю. Больше-то не с
кем.
Солнце село, и чердачная комната
погрузилась в октябрьский полупрозрачный мрак. Настя подняла руку и
как бы провела ладонью по Гошкиному затылку над своим плечом, но
вместо мягких кудрей пальцы поймали лишь холодеющий воздух.
Настя поставила локти на колени и
уткнулась лицом в ладони. Повезло, что она по образованию
архитектор, да ещё с художественной школой за плечами. Зрительная
память хорошая. Так она может в деталях представлять его лицо
таким, каким оно было. А не тем, что с ним стало.