– Дарю.
Я с недоумением повертела «подарок» в руках, нашла мудрёный
замочек, открыла и ахнула. Зеркало! Ну надо же, как необычно. Даже
два, одно из них, сверху, нормальное, а второе, снизу, увеличивало
моё отражение.
– Спасибо.
Люсьен молча вернулся на свой стул и снова полулёг на стол,
положив локоть под голову. А я принялась с любопытством
разглядывать себя. Тёмно-карие глаза, покрасневшие от долгого сна,
немного опухшие, но всё ещё красивые. Как у лани, как говорят
поэты. Но мне не нравится это сравнение. Потому что я знаю, как
выглядит лань. Почти так же, как коза. Глаза у ланей уж точно
козьи. Никогда не могла понять поэтов: почему сказать «козлиные
глаза» это оскорбление, а «глаза как у лани» – ах, как романтично?
Впрочем, признаюсь, разрез моих глаз мне всегда нравился: большие и
меланхоличные. Конечно, я бы предпочла голубые или зелёные… А ещё
ресницы. Ресницы – это боль: длинные, густые, но… коровьи. Да-да,
всё та же лань: притеняют глаза, вместо того, чтобы красиво
закругляться наверх. И мне вечно приходится их подвивать…
Я тяжело вздохнула и продолжила придирчиво оглядывать себя.
Бледная кожа, даже губы бледны. Страх божий, а не девушка на
выданье. Зато приятно, что за сто лет я не постарела, и мне
по-прежнему восемнадцать. А тёмные, почти чёрные волосы, кажется,
стали ещё шелковистее и темнее. И – главное – никаких седых
волосинок! А то мало ли… за век то дрёмы…
Грохнула дверь. Я оглянулась. Дезирэ. А кто бы сомневался… Принц
прошёл к очагу, скинул с рук вязанку дров, запихал все поленья в
очаг.
– Так нельзя, – запротестовала я. – Нужно понемногу. Во-первых,
не разгорится, а во-вторых, труба может обрушиться, ведь печь давно
не топили…
И замерла. Дева Пречистая, а я-то откуда такие нюансы знаю?!
Дезирэ оглянулся на меня. Снова искривил в усмешке губы, провёл
рукой по волосам, ероша их.
– Может, сама затопишь? Поучишь меня, как это делать?
Я отвернулась. Какой же он всё-таки неприятный тип!
Буквально спустя минуты две огонёк вспыхнул в печи и принялся
жадно облизывать дрова. Дезирэ застыл на корточках, заворожённо
разглядывая пламя. А я украдкой рассматривала его поверх
зеркальца.
– И что мы будем есть? – сварливо подал голос Люсьен.
– Крольчатину.
– Если она и была здесь, то давно стухла. Даже если маринованная
или вяленая…