– А ты
жесток, мой милый Люсьен. Вот прям безжалостен, как пёс бездны.
Представь, сколько слёз прольёт моя милая невеста, и как это
ужасно: обрести, чтобы потерять…
– Мне
пофиг.
Принц
обернулся ко мне:
– Ваше
высочество, прошу не обращать внимание на грубости мелкого нахала.
Что поделаешь: тяжёлое детство, деревянные игрушки.
– Я ничего
не слышала, – вежливо отозвалась я. – Но я тоже не готова скакать
по таким крутым склонам…
И, кстати,
замуж выходить – тоже.
– А мы и не
будем. Мы полетим на драконе.
Он шутит?
Какие ещё драконы? Что за сказки? Люсьен пнул камушек, понаблюдал,
как тот летит вниз.
– Ага. На
волке из бездны.
Дезирэ
поперхнулся. Да что ж мой жених такой смешливый-то?
Он не был
высоким, мой принц – я возвышалась над ним едва ли не на полголовы.
Вернее, я бы возвышалась, если бы не его каблуки. Крепкий,
коренастый, хоть и довольно худой. И… я никогда не любила
блондинов. Хотя… когда бы и успела любить?
– Моя
прелестная принцесса, по дороге в ваш зачарованный замок, как и
положено прекрасному рыцарю, я победил
дракона. Но, чтобы вас не пугать, мой дракон согласился
временно облечься в образ обычной лошади. Мессир, вы можете
превращаться обратно, прошу вас.
И Дезирэ
склонился перед конём в учтивом поклоне. Тем самым, серым, которому
Люсьен расчёсывал короткую гриву. Конь тряхнул головой, переступил
ногами. Я рассмеялась, и тут вдруг жеребец и правда начал расти.
Морда удлинилась, грива встала дыбом и превратилась в жёсткий
гребень, хвост вытянулся, обретая плоть, а ноги
искривились...
И чей это
неприятный визг?
Я
попятилась. Закрыла лицо руками. Снова открыла – не видеть
оказалось страшнее. Дезирэ перехватил меня, зажал ладонью
рот.
– Не
бойтесь, душа моя. Это очень добрый дракон.
Люсьен сел
на каменную балюстраду и стал наблюдать метаморфозу, болтая ногами.
Видимо, ко всему привык.
– У меня
сейчас сердце лопнет! – простонала я.
– Было бы
досадно. Я проделал такой долгий путь…
Принц
прижимал меня спиной к груди, поэтому до пощёчины я не опустилась.
И это – мой жених?! Эгоистичная сволочь... Но раньше, чем я успела
додумать мысль, преображение завершилось. К каменной площадке жался
белым брюхом огромный, серый, словно туман, ящер. Его жёлтые глаза,
размером не меньше двух моих ладоней, но казавшиеся совсем
маленькими на морде длинной с меня, уставились на нас, расширяя
вертикальный зрачок.