– Эй, – позвал Дезирэ откуда-то снизу.
Я с трудом разлепила веки. Оказалось, что мы уже приземлились, и
принц стоял внизу и смотрел на меня, запрокинув голову. И как я не
заметила, что больше не держу его? Люсьен разминал ноги рядом с
ним: сгибался и тянулся пальцами рук к пальцам ступней
поочерёдно.
– Ты там как? – ухмыльнулся Дезирэ. – Жива? Прыгай давай. Хотя
нет, ещё ноги пере…
Он успел меня перехватить, и на миг я оказалась в крепких
горячих объятьях. А моя юбка задралась, обнаружив, вероятно,
прекрасный вид пажу на девичьи штанишки. Дезирэ поставил меня на
ноги, отпустил. Я пошатнулась, и принцу вновь пришлось меня
придержать.
– Ты дура? – логично уточнил он.
– Я не прыгала, я упала.
Губы двигались с трудом, слова прозвучали невнятно, сил же
возмущаться его грубостью просто не осталось.
– Это не она дура, это ты идиот, – процедил Люсьен, неожиданно
занявший мою сторону. – Это ж на какой высоте мы летели? Три
тысячи? Больше? А она – в платье. Ты вообще зачем её разбудил?
Чтобы уморить?
– В следующий раз она полетит впереди, а ты – сзади, –
предупредил Дезирэ, скинул с себя тёплый бурнус, замотал меня и
набросил на мою голову капюшон. Одёрнул мне подол.
– Следующего раза не будет. Я с вами больше никуда не полечу.
Мне холодно и есть хочется. И спать. И, кстати, твоей невесте –
тоже. У неё, вон, колени подгибаются. Нельзя так над людьми
издеваться.
Как же я была с ним согласна! Мир танцевал, из ног словно кто-то
вытащил кости. Я почувствовала себя снежной бабой весной. Но сейчас
осень, а я не баба.
– Я даже не начинал ещё, – хмыкнул принц. – Ладно, ваша взяла.
Сегодня будем отдыхать. Здесь неподалёку есть шале. Одна проблемка:
конь-то у нас один на троих.
Оглянувшись, я увидела, что наш дракон снова превратился в
крепконогую лошадку. Она щипала пожухшую траву и потряхивала
большой головой, словно силясь осознать произошедшие с ней
головокружительные метаморфозы. Я освободилась из рук жениха и села
на камень.
Мы по-прежнему находились в горах, в седловине одного из горных
хребтов. Но каменистая почва здесь всё же была уже почвой, а не
сплошным камнем, и неподалёку зеленела макушкой чёрно-рыжая сосна,
раскорячившаяся так, что казалась пауком. Солнце всё ещё стояло
высоко в небе, и здесь, на земле, его лучи даже грели.
– Я дойду пешком, – буркнул Люсьен. – Позаботься о своей
невесте.