— Мы ведь всегда были честны друг с другом, — поразительно ровно произнесла. — У тебя кто-то появился? Ты поэтому предлагаешь это? Хочешь индульгенцию для измены?
— Что «это», Алина? Ты хоть знаешь, что это значит? Или только про трах запомнила?
— Не уходи от ответа, — твердо покачала головой.
— Нет, — я поднялся. — У меня никого нет и никогда не было. Я просто думал о наших возможностях. Мы свободные люди, — я пожал плечами, — почему нам не расширить горизонты?
— Впустим в нашу постель третьего, пятого, десятую? — саркастично сузила глаза.
— Ну ты же предлагала разнообразить наш секс силиконовой пиздой! — не выдержал я. Раз Алина хочет говорить исключительно о ебле, будем о ней родимой! — А искусственных членов у тебя больше, чем в секс-шопе!
— Это игрушки, не люди! — парировала с возмущением.
— Лина, — подошел к ней и обнял за плечи, — если тебе неприятно, мы забудем об этом, лады?
— Мне неприятно, — повела плечом, сбрасывая мои руки, — и ты сегодня спишь в гостиной.
— Да прям!
— Тогда я уйду, — она развернулась и ушла наверх. Я не стал догонять. Пусть остынет. Алина не орет, когда злиться, только если не начать доставать. Перебесится и забудет. Мы забудем. Других вариантов, вероятно, не будет.
— Арс, — неожиданно развернулась, почти дойдя до верха, — ты после женитьбы хотел кого-то другого? — таким острым сверкающим взгляд меня пробила, что замер на несколько секунд. И да, задумался.
— Нет, — опоздал всего на мгновение. Алина уже не смотрела на меня, скрываясь за поворотом. Блядь!
Я не побежал следом, горланя, что не так поняла. Мне кажется, сегодня мы в принципе говорили на разных языках. Я ведь просто хотел обсудить саму практику, а не с размаху открывать наш брак для третьих лиц.
Мы ведь обсуждали разные постельные штуки: над чем-то смеялись, а что-то брали на заметку. Сейчас в чем дело?!
Вернулся из душа и обнаружил, что жена не шутила: кровать пуста. Черт!
— Сучка, — заскрежетал зубами и пошел возвращать дорогую женушку в супружескую постель. Поскольку она у меня кобылка с норовом, действовать нужно решительно: я сгреб ее в охапку вместе с одеялом и понес наверх.
— Пусти! — брыкалась и молотила меня маленькими кулачками. Не больно, скорее, для виду.
— Алина, — положил на кровать, залез под одеяло и прижался всем телом. Жаль, что у нее месячные, а на иные формы секса мне сегодня рассчитывать не приходилось, эх, — ну чего ты, м? Я клянусь, что ни с кем и никогда. Клянусь.