‒ Свой, свой, не стреляйте, ‒
поспешил довести я. ‒ К огню пустите?
Самый старший: хмурый, с густой седой
щетиной и густыми, спутанными волосами, ‒ ответил, подумав:
‒ Ну, заходи. Только без шуток.
Я вернулся к Альту и приглашающее
взмахнул рукой.
‒ Все в порядке, сталкеры. Пойдем
погреемся?
Сталкеры встретили нас молча,
рассматривали с подозрением. Увидев Миледи, молодые шарахнулись, а
старший вскинул брови и воскликнул:
‒ Альт!
‒ Седой!
‒ Давно тебя на юге не видывали.
Садись, брат, рассказывай.
‒ Да будет ваш огонь добрым!
Знакомься, мой друг ‒ Поп.
Пожали руки, не снимая перчаток.
Устроились у костра. Да так близко, что Седой запротестовал:
‒ Спалитесь же!
Я поначалу жара почти и не
чувствовал, потом все же отодвинулся немного. По околевшему телу
лениво разливалась нега.
‒ Хороший костюмчик, ‒ оценил Седой
мой СКАТ. ‒ И берцы добротные, ‒ добавил задумчиво. ‒ Да и ружьишко
непростое. Как давно в Зоне, Поп?
Седой разглядел во мне военстала.
Если бы не Альт, возможно, уже взял бы на мушку.
‒ Да месяца два, наверное, будет, ‒
невозмутимо сказал я. ‒ Со стороны Буды пришел. А снарягой толковой
в Припяти обзавелся.
‒ А… Ну-ну, ‒ недоверчиво молвил
Седой. ‒ Я слышал, туда военные недавно летали.
‒ Возможно, с их товарища я и снял
комбез.
‒ Ну, с этих-то не зазорно.
Я сжал зубы, чтобы не рявкнуть
грубость. Седой подкидывал грабли умело.
‒ А ты, говорят, молодежь
натаскиваешь? ‒ вмешался Альт.
‒ Так оно и есть, ‒ отозвался Седой,
все еще поглядывая на меня искоса. ‒ Староват я для кроссов по
пересеченной местности, а деньги нужны.
‒ Они только мертвому не нужны, ‒
усмехнулся Альт.
‒ Вот. И не все хотят с ними
расставаться. Не думают, что мои советы могут им жизнь спасти.
Самонадеянные.
‒ Как говорят у меня на Родине,
будучи пустыми подпрыгивают.
‒ Ну да.
Ведомые Седого пристыжено молчали и
смотрели себе в ноги. Чувствовалось их уважение к старожилам Зоны ‒
уже пообтерлись, поняли, куда сунулись.
‒ На-ка, брат, согрейся, ‒ Седой
протянул Альту флягу.
Альт отвинтил крышечку – пахнуло
коньяком, глотнул, поморщился, сделал еще глоток, закрыл на пару
секунд глаза. Потом передал мне. О, как же хорош коньяк для
обледеневшей души! Ноги так промерзли, что, казалось, стукни –
расколятся, как сосульки. Вот тогда я понял тех несчастных, которых
гонял по этапам Сталин. Эффективный менеджер, земля ему битым
стеклом.