Он смотрел снизу-вверх, как смотрит ядовитая змея. Слегка
покачиваясь. Оценивающе.
Враг или не враг.
Янг потер шею под тонкой белой тканью банта.
— «Ты понравишься»? — спросил учитель, все также не сводя
внимательных сине-зеленых глаз с горла Янга.
— А что такого?! — взорвался Янг, — Хоть кому-нибудь! Мачеха
меня ненавидит, учитель использует как повод прорасти мачехе под
юбку! Почему я не могу использовать вас как повод понравиться
герцогу?! Почему я должен вас всех любить? Ненавижу! Ненавижу я
всех! Одинаково всех ненавижу!..
Это была правда. Другая сторона правды. Разросшаяся из
одиночества, в теплой сырости залитой слезами подушки. Иногда он
просто хотел, чтобы никого не было. И Янга тоже.
Чайду вдруг отступил назад, вырос снова, навис, худой и высокий.
Усмехнулся откуда-то оттуда, с высоты.
— Так что, Янг, — спросил он с невесть откуда взявшейся в голосе
теплотой, — герцог, видать, тебя тоже не полюбил?
Янг вспомнил ледяной холод синих глаз герцога. То, как он
осмотрел кабинет, Иму, Янга. Как презрительно исказилось его
лицо.
Для него Янг был всего лишь докучливым тараканом.
Как поднял руку в белой перчатке, подозвал слугу в черном
плаще.
«Ищите, эта дура не могла уйти далеко. Пошлите людей. Припугните
ее отца.»
Как медленно сжимались пальцы у Янга на плече.
«Ну что, крысеныш, подскажешь, куда направилась твоя матушка,
еще разок?».
Янг подумал про манговый пудинг. Потом про корочку хлеба. После
двух дней без еды он бы не отказался и от корочки, но сны ценны
тем, что можно помечтать!..
И он придумал себе пудинг.
И встретил Чайду.
Может, он придумал себе Чайду? Потом проснется, а он снова лежит
в своей кровати в герцогском замке, и мачеха приказывать накрывать
ему в самой дальней столовой, чтобы лишний раз не видеть.
А герцог чужой дядька, страшный, ещё холоднее, чем мачеха.
Не замечает вовсе.
И Чайду не было никогда. Никто никогда не ставил на Янга, не
искал его помощи и не помогал ему, не учил его спрягать глаголы и
не показывал звезды…
И теплоты в глазах Херк никогда не было. Приснилась…
Когда Чайду зажег Херк, Янг так полюбил греться в крупицах ее
внимания…
— Не полюбил, — упрямо ответил Янг, — и что с того? Все равно я
оказал ему услугу.
— Да-да, — отмахнулся Чайду, — именно поэтому мы так спокойно
вышли из порта, без погони, потому что ты все рассказал, как на
духу, включая татуировки и идею с разводом, и теперь любимый
наследник герцога, прячешься в осознанном сне и роняешь слюну на
воображаемую еду. Янг, ты знаешь, как твоя мачеха рвалась за тобой
вернуться? Так или иначе.